Печать Индиго
Шрифт:
– Отец, их энергия очень сильна, – заметил вдруг мальчик. – Ты не справишься один. Позволь я останусь с тобой?!
– Что еще удумал? – проклокотал Роман, распахивая дверцы шкафа. – Я же не желторотый юнец. Ступай с матерью, это приказ. Я найду вас в колодце. Все, идите!
Ярику не понравился приказ отца, но он даже не посмел ослушаться его и приблизился к шкафу. Мальчик вошел внутрь и исчез в потайном ходе. Мира, схватив Славу за руку и увлекая ее за собой, устремилась к открытому шкафу, в темный тайный ход, который вел на улицу. Она чуть обернулась назад и устремила на мужа последний долгий взор. Отметив, как из взора Романа льется добро и свет, она поджала губы и поспешила вслед за сыном в темный проход.
Едва Устинов закрыл за родными потайную дверь шкафа, как снизу, раздался сильный грохот. Он понял, что незваные гости выбили дверь. Роман потушил свечу и проворно устремился из спальни. Тихо ступая, он вышел к деревянной винтовой лестнице, и чуть свесился вниз. Сверху он увидел на полу у входа куски разбитой входной двери. Вокруг стояла гробовая тишина, и никого не было видно. Устинов медленно тихо спустился вниз по темной лестнице и направился к приоткрытой двери в горницу. Уже через миг, он увидел трех монахов в темных сутанах, стоявших к нему спиной. Один из них был высок, как раз он вдруг по-немецки произнес:
– Камня здесь нет. Его унесла женщина со светлой аурой. Она в данный миг с детьми в поле, что начинается сразу за двором.
– Ясно, Крис. За ней, – велел тут же второй, стоявший посередине. Монахи проворно повернулись. Роман отметил на их лицах маски, а капюшоны полностью скрывали их головы и волосы.
– Сначала гостей принимает хозяин дома, – глухо проклокотал Устинов по-русски, прекрасно поняв, о чем говорили монахи. Он стремительно вытащил из ножен палаш и встал в боевой стойке в проходе.
– Тогда ты будешь первым, Светлый выродок, – вынес приговор Лионель на ломаном русском и, быстрым движением, распахнув сутану, обнажил свою шпагу, с пламенеющим неровным клинком. Он был одет в кожаные штаны и короткую куртку из твердой кожи. Монах бросился на Романа, который в ответ отразил его смертельный удар холодного оружия. Устинов вмиг сконцентрировал энергию и создал вокруг себя оградительный светлый кокон, охраняющий его тело. Лишь его рука с оружием была снаружи кокона. Лионель зло ухмыльнулся и тоже сотворил вокруг себя темно-коричневый ареол, целясь в руку Романа и намереваясь отрубить ее.
Мира с детьми почти достигла леса, когда Ярослав неожиданно взбунтовался.
– Матушка, я вернусь к отцу. Поймите, я нужен ему! – воскликнул мальчик, вырывая свою руку из нежной ладони матери.
– Прекрати, Ярик! – выпалила нервно Мирослава. – Отец же велел тебе идти с нами. Нам надо схорониться в тайном колодце, это наше спасение.
Но Ярослав отбежал от матери и бегом устремился назад.
– Без меня его убьют, я знаю! – не оборачиваясь, заявил мальчик, убегая от них в сторону дома. Мирослава, тут же инстинктивно устремилась вслед за сыном, но вдруг осознала, как ее руку сжимает маленькая ладошка дочери. Увидев, что мальчик уже в полусотни шагов от них, Мира устремила пронзительный взор на девочку.
– Слава, ты помнишь, где колодец?
– Да, матушка, – кивнула девочка.
– Беги одна. Спускайся в колодец в самый низ, как я учила тебя. Я поймаю Ярика и мы придем к тебе. Ты поняла?
– Нет, матушка, я боюсь одна, – испуганно залепетала девочка, но невольно увидев на лице матери жестокую муку, и то, как она затравленно оглядывалась в сторону, куда убежал мальчик, тихо вымолвила. – Хорошо, матушка, я одна. Верни Ярика…
Девочка отпустила руку матушки и неуверенно пошла вперед в направлении леса.
– Беги, милая! – крикнула ей Мира и бросилась обратно за сыном.
Так и оглядываясь назад, на удаляющуюся матушку, девочка устремилась в сторону лесной темной чащи, ощущая, как на ее глаза наворачиваются слезы.
Высоко поднимая юбку широкого темного сарафана, Мирослава бежала по полю, не разбирая дороги. Она ясно видела худую невысокую фигурку сына. Он был еще далеко от нее. Но Мирослава, сцепив зубы от жуткого тревожного чувства, бежала вслед за ним, прибавляя и прибавляя ход. Лишь одна мысль терзала ее существо – догнать беглеца и даже силой увести сына в безопасное место. Ее дикий взор не отрывался от мальчика.
Когда Ярик достиг окраины селенья, что-то вдруг щелкнуло в сознании Миры. Она замерла, как вкопанная на месте, так как ее пронзила яростная мысль о том, что у нее в руках Священный камень. Бросив затравленный ошарашенный взор на черный мешочек, где лежал Великий Владыко, она осознала, что не может более бежать за сыном. Ведь если она приблизится к дому, где в настоящее время были враги, древний оберег может попасть в руки Темных. А это было до того страшно и жутко, что Мира похолодела. И в том случае, если Темные силы завладеют Светлым Великим Владыкой, то все живое на Земле подвергнется опасности. Она отчетливо ведала, какую тайную великую силу таил в себе этот прозрачный алмаз. Только с ним Светлые волхвы могли одолеть зло, которое теперь стремительно распространялось по миру.
Жутковатым болезненным взором, Мира отметила, как Ярик скрылся за дворовой калиткой, и ощутила, как ее сердце, обливаясь кровью, сжалось от смертельного леденящего чувства. Она поняла, что даже жизнь ее сына не стоила того, чтобы отдать камень Темным. Она прекрасно понимала, что если погибнет ее горячо любимый Ярик, от боли и тоски иссохнет только она. Но если Светлым кристаллом Инглии завладеют Темные, то кровь невинных реками польется по всей земле. Она думала лишь миг, зная, что ради Света она готова принести в жертву свое обожаемое чадо. Потому что, отчетливо знала, что в сию пору шла многовековая битва перед великим переходом их родной Земли и галактики в Светлое пространство вселенной. Оттого нынче Темные силы не боялись открыто творить зло, стараясь изо всех сил завладеть как можно большим числом древних кристаллов Инглии, чтобы до Светлого времени перехода найти Врата Междумирья.
Неведомо сколько Мирослава стояла так. И жуткие разрывающие ее душу мысли бродили в ее голове, и она никак не могла отпустить своего Ярика от себя, и не могла сдвинуться с места. От сильного напряжения в ее горле лопнул кровеносный сосуд. Она сглотнула соленую кровь. В этот миг она увидела, как из ворот, показалась сухая фигура монаха в черном одеянии, с серой аурой. Вмиг поняв, что это один из Темных, Мирослава, заглушая в своем сознании жуткие мысли о том, что же в сей миг могло происходить в ее доме, дернулась с места и бегом устремилась обратно в сторону леса. Она понимала, что надо немедленно спрятать камень. Она предполагала, что малышка, наверное, уже спустилась в колодец. И теперь Мира собиралась спуститься к дочери. Она знала, что у нее будет всего пара минут.