Печать позора
Шрифт:
– Тебе точно подходит.
Я села в кресло и уставилась на мастера, который начал подготавливать оборудование. Стало как-то страшновато. Я нервно сглотнула.
«Всё будет хорошо. Больнее, чем было тогда уже не будет. Просто не может быть», - говорила я сама себе. Но когда он начал набивать, я судорожно сжала кресло руками, сжала зубы. Было чертовски больно. Такое ощущение, что мне пытаются снять кожу живьем.
– Ай! – не удержалась я.
– Терпи, малышка, - усмехается мастер.
Я крепко зажмуриваю
– Я тобой горжусь! – кричит Яна, когда мы снова выходим на берег. – Это новое начало?
– Да, - уверенно заявляю я, - я закрыла главное напоминание моего позора. Отныне, я другая. Я больше не маленькое забитое существо. Я – Жаклин Томсон, и меня больше не запугать.
Яна кидается мне на шею. Она обнимает меня очень крепко, я тоже обнимаю её, смеюсь и чувствую, как на глазах появляются слёзы. Слёзы облегчения, будто тяжёлый груз срывается с сердца.
– Но есть ещё одна маска, которую ты просто обязана сорвать, - Яна смотрит в мои глаза, и я понимаю, о чём она говорит.
– Да….
Просыпаться не хотелось. Слишком мягкая кровать, слишком комфортная температура, но жутко жглась татуировка. Сейчас эта идея не казалась мне такой уж замечательной. Я откинула одеяло, чтобы посмотреть. Она вся покраснела и отекла.
Ну, ничего, мастер предупреждал. Надо просто перетерпеть.
– Любуешься? – услышала я сонный зевок Яны.
– Ага, - я встала, достала крем и смазала тату, затем прилепила плёнку-пластырь, чтобы не попала инфекция.
– Куда сегодня сходим перед отъездом?
– Я хочу увидеть памятник Холокоста.
– Гонение и угнетение, - выдохнула Яна, - что-то жутко знакомое.
И мы увидели его. Ужаснее я ничего не видели. Мемориал находится на небольшом острове в центре пруда, поэтому дотронуться до него было невозможно, но достаточно и того, что можно увидеть. Он представляет собой примерно девяти метровую руку. Ладонь раскрыта небу, она будто взывает о помощи. Эта рука окружена многочисленными скульптурами. На их лицах застыл ужас, страх и страдания. Смотря на весь этот кошмар, на глаза наворачиваются слёзы, в горле застывает ком, сердце обливается кровью.
Почему люди так жестоки? Почему они так относятся к тем, кто живёт радом с ними? Ведь эти люди точно такие же, как и остальные. Они тоже хотят жить, любить и быть любимыми. Разве можно избавляться от человека только потому, что не устраивает его религия, национальность, внешний вид, или один маленький проступок?
Остаток дня мы проводим на многолюдном пляже, в шезлонгах, нежась в лучах яркого солнца. Возвращаться домой не хотелось. Вообще.
– Что ты пообещала Джереми в обмен на моё веселье? – спросила я Яну в понедельник утром.
– Что поработаю у
– Ты с ума сошла?! – воскликнула я, чем привлекла к себе слишком много внимания.
На меня итак смотрели, округлив глаза. Я вошла в школу уверенным шагом, высоко задрав голову. На мне были светлые обтягивающие джинсы, светлый кружевной топ. На ночь я заплела две косы, поэтому сейчас мои волосы лежали небольшими волнами. Макияж я не стала делать, просто напялила тёмные круглые очки.
– Нет, не сошла. Ты же заешь, что я люблю танцевать. А ты там поёшь, так что я не вижу никаких препятствий. Я буду танцевать под твои песни в пятницу.
Яна широко улыбается, а я мотаю головой. Она сошла с ума.
Мы разделились. Я пошла на урок истории.
Яна согласилась танцевать со мной на сцене. Эта мысль не выходила у меня из головы. Я была очень рада, но не понимала, для чего такой девушке, как Яна, танцевать в тени, быть силуэтом.
Я не смотрела по сторонам, полностью погружённая в свои размышления. Внезапно стало очень скользко, будто я попала на каток. Нога подвернулась, и я полетела вниз. В моей голове были только две мысли:
Вот вам и новая жизнь.
Бедные колени.
Я уже смирилась с неизбежной встречей с кафельным полом. Даже хотела сказать ему:
– Привет, друг, я снова с тобой. О, а ты сегодня прям блестишь.
Как вдруг ощутила чьи-то руки у себя на талии и на спине. Они удержали меня от этого унизительного падения. По телу разлилось тепло. Я инстинктивно вскинула руки и схватилась за что-то твёрдое. Плечи. Внушительного размера. Я подняла голову, чтобы понять, кто спас меня, хотя мое тело уже знало ответ. Шоколадные глаза. Они смотрели на меня, не мигая. Его губы слегка приоткрылись.
Николас.
Он выглядел так, будто сам удивился, что подхватил меня. Вместо того, чтобы бросить меня на пол, сильнее прижал меня к себе. Моё сердце застучало, как ненормальное. Оно точно пыталось выпрыгнуть из груди. Мои глаза расширялись по мере того, как Николас прижимал меня к себе всё ближе и ближе. Но я очнулась от этого транса. Мой живот коснулся его, и я съежилась.
Ау, тату ещё не зажило. Я резко отступила назад, отталкиваясь от его плеч, вырываясь из объятий этого парня, разрушая магнетизм.
– Жаклин, - выдохнул он.
Я резко качнула головой, прогоняя наваждение. Затем, не глядя на него, прошла в кабинет.
Я ощущала его взгляд каждой частичкой своего тела. Того самого, которое предавало меня каждый раз, когда Николас касался его.
Бред, какой-то. Николас Свен только что обнял меня? Это точно он? Может, у него появился брат-близнец? Или он потерял память? Или прилетели гуманоиды и промыли ему мозги?
Этих «или» было слишком много. К концу урока я уже не знала, что с ними делать.