Печать Соломона
Шрифт:
– Рад, что вы пришли в сознание, Уриил. – Зорка, оглядев свою свиту, начал первым. – Желаете что-нибудь сказать перед тем, как мы начнем дознание?
– Ага. – Ангел постарался придать голосу максимально возможную жизнерадостность. – Хотел бы заметить, что приемная у вас говно, а кресла для посетителей – вообще каменный век. Вот, помню, сиживал я как-то в Бастилии, так там мне целый трон обеспечили. Шипов на нем, правда, было многовато… Но этому месту я больше трех звезд на букинге не поставлю, так и знайте!
– Прекрасно, – директор позволил себе мягкую улыбку, – рад, что вас не оставило
Уриил повел плечами и тут же пожалел о содеянном, когда затекший позвоночник свело судорогой.
– Карта вин была ни к черту!
– Что ж, я надеюсь, что сегодня вы ничего подобного совершить не планируете, поскольку вот этим джентльменам, – Зорка небрежно махнул рукой в сторону спецназовцев, – приказано стрелять на поражение при любом неверном движении.
– Тогда буду надеяться, что икотой никто из вас не страдает, а то ж поубиваете друг друга на хрен. – Уриил изобразил на лице гримасу надменного равнодушия. – Так, может, мы уже начнем? Раньше сядем – раньше ляжем.
– Извольте. – Эйден сделал несколько шагов вперед и встал прямо напротив ангела. – Расскажите мне все, что произошло с вами со дня так называемого покушения на вашу боевую двойку.
Уриил с трудом удержался от хохота. Каждый спецагент, проработавший на их работе хоть пару недель, прекрасно знал, что любой допрос – оружие обоюдоострое, и поведение дознавателя, – то, как он формулирует и задает вопросы, – раскрывает его карты не меньше, чем карты того, кто принужден ему отвечать. Его же следователь, судя по всему, решил всю ответственность переложить на плечи самого ангела, предоставив тому возможность допрашивать себя самостоятельно.
– Не-е-е, так дело не пойдет! Если вы, господа, хотите от меня что-то услышать, придется об этом спросить!
–Извольте, – в голосе Зорки едва заметно прозвучало раздражение. – Тогда начните с того момента, когда вы инсценировали свою смерть и убили агента Марууну!
Если такая постановка вопроса призвана была шокировать пленника, то на Уриила это подействовало слабо:
– О, легко! Так бы сразу и спросили! Это я придумал сразу после того, как по просьбе Владимира Ильича Ленина закончил работу над философским камнем. А то он достал своими жалобами: мол, пролежни замучили, мыши заводятся постоянно, да и публика охладела. А так вот, дескать, встанет он при всех из гроба – сразу население планеты тройной план по кирпичам сдаст – будет из чего коммунизм строить. – Ангел перевел дух, пытаясь не выдать собственную слабость. Все-таки его положение к длительным ораторским экзерсисам не располагало. – Ну так во-о-от… А как закончил, сначала думал окормить всех страждущих тремя хлебами, но потом решил, что это как-то мелковато, да и плагиат опять-таки. Ну а там слово за слово…
– Достаточно! – Лицо Зорки не выражало никаких эмоций, но голос слегка подрагивал от еле сдерживаемой ярости. – Полагаю, вы еще не совсем готовы к диалогу. Посмотрим, что будет завтра. Или через неделю. – Директор подал знак, и его сопровождающие заторопились на выход. – Доброй ночи, Уриил!
Ангел, дождавшись, когда за его визитерами закроется дверь, болезненно поморщился. Предстоящая ночь доброй точно не будет, учитывая, что ему придется пережить ее в сознании.
Километры ложились под колеса внедорожника с монотонной периодичностью. Андрас гнал, игнорируя большую часть дорожных знаков и, возможно, даже некоторые физические константы. Мельком глянув на своего пассажира, демон отметил, что парень явно порывается засыпать его вопросами и сдерживается лишь каким-то чудовищным усилием воли.
– Давай выкладывай! – Андрас хмыкнул. – Начинай по алфавиту.
– Можно, да? – Ухмылка Йена не предвещала демону легкой жизни. – Почему вас пытались убить?
– Интересный вопрос. Мы этого до сих пор не знаем. Видишь ли, нас с Уриилом завербовали совсем недавно, а на боевых заданиях вообще только я побывать успел. Так что пока вы там с ним по клубам шлялись, я ползал по горло в очередной канализации и спасал человечество.
– Интересно, за что ж Юрке такие каникулы сделали?
– У него способности нестабильные, срабатывали через раз. Подробности не спрашивай, захочет – сам расскажет. Но о каких сражениях в таком состоянии может идти речь?
– А, как ПТСР 9 у военных, я понял. Ты, кстати, вроде и не переживаешь за него особо?
Демон пожал плечами:
– Уриил не мальчик, много чего повидал и постоять за себя вполне способен. – Демон старался говорить жестко, но от Йена не укрылось едва заметное подрагивание его рук на руле. – А в той жизни вообще полководцем был, так что о пытках знает побольше моего.
– То есть переживаешь?
Андрас выдохнул сквозь зубы.
– Да. Но если я сейчас лягу в позу эмбриона и устрою истерику, это сильно поможет?
9
ПТСР – посттравматическое стрессовое расстройство («вьетнамский синдром», «афганский синдром» и т. п.).
– Не думаю… – Йен решил оставить неприятную тему. Он мог только догадываться, насколько тяжело было сейчас сидящему рядом с ним мужчине, даже если он – инфернальное создание из глубин Ада. Но лишняя рефлексия им сейчас могла только помешать. Поэтому парень решил направить разговор в более продуктивное русло: – Ладно, давай-ка лучше расскажи мне все с самого начала.
– Мы ж не на Аляску едем. На такой рассказ у нас времени не хватит. – Несмотря на звучавшее в голосе сомнение, Андрас тоже был рад смене темы.
– А ты опускай скучные моменты. Я их потом в режиссерской версии посмотрю.
Демон ухмыльнулся:
– Ну, сам напросился! – Андрас замолчал, прикидывая, с чего бы начать рассказ. – Если считать по земному летоисчислению, то все началось около двухсот семидесяти лет назад. Схождение случилось где-то в сороковых годах семнадцатого века, так что те из нас, кто его пережил, считай, погодки. Не учитывая, конечно, тех нескольких тысячелетий в родном мире, который никто из нас не помнит.