Печать Тьмы
Шрифт:
— Умоляю, не шуми, — перебил его молодой геомант. — Ты мне мешаешь.
Он сильно стиснул запястье вора и легонько царапнул ногтем. Ногти, кстати, у щеголя были длинные, слегка заостренные на кончиках и покрыты белым лаком. Когда капелька крови выступила из царапины, Мэт начал шептать какое-то заклинание и одним движением пальца размазал каплю крови по запястью, вычертив аккуратный круг.
И в этом кругу начал проявляться рисунок. Только сейчас Айвен наконец-то смог рассмотреть его во всех подробностях. Внешний контур сплетался из множества рунных
— Никогда раньше не видел такого! — восхищенно выдохнул геометр.
— А ты что, раньше видел эти Печати? Сможешь избавить меня от нее?
— Видел, видел. А вот насчет избавиться… С этим сложнее. Обычно Печать исчезает сама через какое-то время или после того, как разрядится. В крайнем случае Печатник может сам же ее и вывести со своего тела. Вот только проблема в том, что ты не Печатник. Откуда она у тебя?! Кто нарисовал ее тебе? Зачем?
— Эй-эй, придержи лошадей! Это я должен был задать тебе эти вопросы! Сижу себе в тюрьме, никого не трогаю. Вдруг заваливаются два пьяных дарка, и начинают убивать моего соседа. А потом у меня на руке обнаруживается эта дрянь, и целая толпа порождений Тьмы на шее, которые так смешно лопаются, когда я до них дотрагиваюсь этой каббрами трижды проклятой Печатью! Больше я ничего не знаю.
— Сосед по камере?
— Он назвался Риулом. Сказал, что путешествует и собирает всякие редкости…
— Риуаллан тор'Дин. Печатник серебряного ранга. Пропал без вести три месяца назад, на связь не выходил все это время…
— Ага. Так его дарк и называл. Но то было пару недель назад. Значит, это он мне нарисовал татуировку? А почему она не появилась там, в камере?
— Не знаю, — задумчиво пробормотал маг, — ничего не знаю. Печатник не может сам нанести себе Печать. По крайней мере, раньше это никому не удавалось. И вообще странно то, что в одной камере с Риулом оказался человек, способный носить Печати.
— То есть? Я, получается, какой-то особенный?
— Ты "Пузырь". Твоя мана-система замкнута на себя, и при этом ты являешься мощным мана-накопителем. Потенциально, ты можешь стать очень сильным Печатником.
— И что это значит?
— Нанесенные на твое тело специальные Печати сделают тебя магом. Разумеется, не полноценным, но тут уж все зависит от твоих ресурсов маны и самих Печатей.
— Что же ты такое? — едва слышно прошептал Айвен, рассматривая рисунок на своей руке. — Благо, или проклятье?
— Это всего лишь мантический контур заклинания, через который ты можешь высвобождать свою магическую энергию, а он ее преобразует. Образно говоря, это дыра в оболочке твоей мана-системы, через которую выходит мана. А от формы такой дырки зависит получаемый эффект.
— И какими заклинаниями может плеваться моя дырка?
— Думаю, что ты об этом знаешь больше моего, — развел руками Мэт.
— И как ты меня избавишь от этой Печати?
— Я же тебе сказал. Она или должна отработать свое, или ты сам…
— А другой Печатник? Смог бы он мне помочь? — перебил его вор.
— О таких случаях мне неизвестно. Может, кто-то и может, но…
— Как насчет Первопечатника? — выложил Айвен свой последний козырь. — Он смог бы помочь?
— Откуда ты знаешь о Первопечатнике?
— Мне сказал об этом Риул. В моем сне.
— Я не знаю… Он живет отшельником более полусотни лет. Быть может, его даже уже нет в живых! Послушай, я понимаю, что ты в отчаянии, но если поедешь со мною, и дашь возможность нашим специалистам изучит эту Печать, то я уверен, что они помогут.
— Нет! Хватит уже с меня экспериментов, — юноша поморщился, вспоминая свой визит к Кожерезу, — Так ведь и без руки остаться недолго. Знаешь, я же как-то привык к ней за два десятка лет. Можешь скопировать рисунок, если он тебе так уж приглянулся.
— Увы, — развел руками маг, — даже обычную Печать невозможно просто взять и скопировать. А уж эту — и подавно.
— Не понял. А что такого особенного в этой картинке? Не считая того, что она находится на моей руке и за нею гоняется половина тварей Даркилона.
— Ну, во-первых, я никогда не видел таких сложных Печатей. Во-вторых, есть незыблемое правило — одна Печать, это одно заклинание. Позволяет она тебе метать Огненные Шары или дышать под водой — это не имеет значения. Ты же вытворяешь фокусы, которых хватит на добрые полдесятка обычных мантических контуров.
Губы Айвена зашевелились, и он принялся загибать пальцы, подсчитывая.
— Допустим. Но ты же сам говорил, что она очень сложная!
— Мэт, не томи юношу, — вмешался молчавший до этого профессор, — Ты же видишь, что ему не по себе.
— Хорошо. Но больше всего меня… Нас, — молодой маг бросил быстрый взгляд на своего дядю, — беспокоят происходящие с тобой изменения. Думаю, что они вызваны именно этой Печатью.
— Изменения? Какие еще изменения? Я ничего не чувствую…
— Например то, как быстро ты оправился от раны. Впрочем, Печать могла среагировать на ранение и активизировать исцеляющие процессы твоего организма. Но… Как давно ты начал видеть в темноте?
— Не понял, — вор нахмурился.
— Здесь нет света. Но я не заметил, чтобы тебя это смутило, — пояснил геометр.
И только сейчас Айвен заметил, что окна комнаты плотно занавешены и ни один лучик света не проходит сквозь плотную ткань. Быстро осмотревшись он понял, что в комнате нет ни единого источника света. Об этом говорило и полное отсутствие теней. Но ему это ничуть не мешало прекрасно видеть своих собеседников и обстановку комнаты.
— Я… я…
— Я убрал свет и наполнил эту комнату темнотой.
— А еще ты слышишь голоса. И в бреду разговаривал на эль'тори, — добавил Ройбуш-старший, — на лирейском наречии.