Печать тьмы
Шрифт:
Пожилая женщина, ухаживающая за мной, дёргается от вопроса. Она хлопает глазами, словно сама пытается понять, что происходит. Мари виновато поджимает губы, хмурится, но ведёт плечами, признавая, что правда ей недоступна.
— Я была бы рада рассказать всё, но я не знаю, что с вашими друзьями, — извиняющимся голосом произносит женщина. — Мне мало что известно даже о вас, знать бы, о ком вы спрашиваете. Моя задача позаботиться о вашем выздоровлении выполнена. Вы в порядке, и я должна подготовить вас к встрече с господином.
— С господином?
Мне предстоит встретиться с Люциторумом? С ним, конечно же. Кого ещё здесь назовут господином?
Силы,
— Господин ждёт вас к обеду. Он в курсе, что вы окончательно восстановились, и попросил подготовить вас.
Мари открывает дверцы шкафа, и я ахаю от обилия дорогущих вечерних платьев внутри. «Господин» хорошо подготовился. Только я не желаю надевать всё это для него. С чего я вообще должна выряжаться на встречу с ним как кукла? Я с ним даже встречаться не хочу. Угробил девушку, которая любила его… Подчинил себе все тёмные силы, и чего он хочет теперь?
Подхожу к зеркалу и шокировано смотрю на своё отражение. За эти дни я сильно схуднула, даже щёки впали, а скулы заострились. Тени под глазами остались, но наверняка раньше они были выражены куда сильнее. Волосы выглядят блёклыми, хоть я приняла сегодня ванну, вымыв их шампунем с бальзамом. Только сейчас, приглядываясь к собственному отражению, я замечаю знак на груди. Его не было раньше. Он сильно напоминает появившееся у меня клеймо ведьмы, как татуировка, выведенная глубоко под кожей. Провожу подушечками пальцев по символам сложенным на моей груди в ожерелье. Откуда он появился и что бы мог означать? Люциторум отметил меня? Сглатываю слюну и перевожу взгляд на Мари.
Женщина выглядит безучастной. Её седые волосы стянуты в тугую шишку на затылке, вокруг светлых то ли карих, то ли зеленоватых глаз паутинка хитросплетённых морщинок. Женщина невысокого роста и полноватая. Взгляд Мари так знаком мне, и в это мгновение оглушает мысль… ну конечно!.. Она находится под внушением. Кто так жестоко поступил с ней? Зачем?
— Выберите, пожалуйста, платье, которое наденете на обед с господином.
— Мне без разницы. Можете выбрать любое, — качаю головой я.
Если буду противиться и откажусь наряжаться, то накажут эту женщину, а она ведь ни в чём не виновна. Мне придётся встретиться с Люциторумом лицом к лицу и выжить… Я не могу погибнуть во время этой встречи. Сделаю вид, что я на его стороне, дабы подобраться к нему ближе и уничтожить. Можно ли убить его? Я могла бы попытаться поглотить его магию, а потом заточить её в артефакт, но получится ли у меня? И что, если он умеет читать чужие мысли? В таком случае я точно не смогу даже сделать вид, что на его стороне, потому что внутри кипит презрение к этому существу. Где Джеймс? Почему его не было рядом со мной? Горечь осаживается в душе неприятным осадком. Он предал меня. Использовал, чтобы помочь «господину» выбраться. Как он мог? Принц Тьмы предал не только меня, но и свою сестру. Наверное, он совсем не умеет любить, ведь мне казалось по его рассказам, что он любил Энергию, а оказывается, что я ошиблась. Или им управлял кто-то? Что, если Люциторум внушил Джеймсу, что тот должен принять его сторону? И можно ли внушить что-то одному из богов?
Голова идёт кругом от потока беспорядочных мыслей, а Мари уже прикладывает ко мне серо-голубое платье и с довольной улыбкой кивает.
— Мне нравится. Оно очень подходит вам, — произносит женщина.
Мари помогает мне одеться. Пусть делаю всё через силу, но делаю. Ради Мари. Ради своих друзей, если я могу ещё считать их такими. Захотят ли простить меня Рэй и Байрон за то, что я сделала? Останутся ли моими друзьями? И живы ли они? Последний вопрос режет острее, потому что я боюсь, что опоздала и исправлять ошибки уже не потребуется.
Только сейчас задумываюсь, что видела там Мэйлу. Она и есть ведьма из пророчества? Никогда бы не подумала на неё… горько от мысли, что тот разговор на балу Мэйла могла спровоцировать с лёгкой подачи Джеймса, чтобы я разорвала связь истинных с Байроном. Только зачем ему это? Я точно не интересовала парня. Видел опасность в нашей с драконом связи? Опасность для себя или для Люциторума? Впрочем, вряд ли я получу ответы на эти вопросы. Я больше не нужна Джеймсу. Он исчез. И мы с ним вряд ли сможем поговорить по душам.
Прошу Мари оставить волосы распущенными. Не люблю собирать их в причёску, потому что начинаю ощущать себя скованной. Уж лучше пусть всё остаётся так. Лёгкий макияж помогает освежить лицо. По крайней мере, сейчас я не напоминаю бледного покойника.
— Господин будет доволен моей работой, — с гордостью в голосе говорит Мари.
Надеюсь, он отпустит несчастную женщину и не навредит ей, ведь она сделала всё, что он потребовал. Или я ошибаюсь? Что хорошее пытаюсь найти в монстре, пожертвовавшем любимой девушкой?
Ни-че-го…
Нет в Люциторуме ни капли света. Он отказался от любви ради власти и будет продолжать борьбу за мировое господство.
Дверь открывается, я ахаю, оборачиваюсь в её сторону и удивлённо смотрю на свеженького Джеймса. Одетый в чёрные джинсы и алую рубашку, он улыбается мне так добродушно, словно ничего плохого не произошло, и не было предательства.
— Господин, — произносит Мари и склоняет голову.
Господин? Почему она так обращается к нему? Неужели, я ошиблась и пообедать должна не с Люциторумом?
— Спасибо, Мари, за верную службу. Можешь идти пока. Дальше я сам разберусь, — говорит Джеймс и с улыбкой приближается ко мне. — Я волновался за тебя ведьмуля, — шепчет принц Тьмы, приподнимая мою голову двумя пальцами за подбородок и вынуждая смотреть ему в глаза.
— Как ты можешь смотреть на меня с улыбкой после своего предательства. Ты обещал…
— Тсс!
Джеймс хватает меня одной рукой за талию, притягивая к себе, а вторую кладёт на затылок, резко избавляясь от разделявшего нас расстояния, и наши губы встречаются в поцелуе. Только я не испытываю томительной дрожи или чего-то хоть немного похожего на наш первый поцелуй там, во дворе академии. Сейчас я обижена на принца Тьмы и понятия не имею, какую игру он ведёт. Кладу дрожащие ладони на грудь парня и отталкиваю его от себя. Губы ноют, словно желали продолжения. Возможно, тело подводит меня, но я не могу сейчас целоваться с парнем и делать вид, что ничего не произошло. Джеймс просто пытается использовать меня.Снова.Он хочет убедить, что на самом деле на моей стороне? Что я имею для него хоть какое-то значение? Для чего? До сих пор видит во мне пользу? Я нужна его хозяину? Люциторуму?