Печать василиска
Шрифт:
– Пойдем, дорогая, – дед подтолкнул ее к столу, – я познакомлю тебя с нашими гостями.
Оказалось, что ей уготовано место по правую руку от хозяина. На пустующий стул с левой стороны уселась Елена Александровна. Вид у нее при этом был величественный и невозмутимый, как будто именно она являлась настоящей королевой бала. Алю этот факт нисколько не смутил, она с превеликим удовольствием уступила бы сию сомнительную честь любому желающему. Ей вообще весь этот официоз сильно не по душе.
От невеселых мыслей Алю отвлек сосед ботаника. Оказалось, что у молодого человека не только хорошая реакция, но еще и хорошее воспитание. Он помог Але усесться за стол, а потом, не дожидаясь официального представления,
– Егор Оленин, бездельник.
Взгляд у бездельника Егора Оленина был ясный и открытый, а улыбка обаятельной, но когда в галантном поцелуе его губы легко коснулись Алиной руки, она невольно вздрогнула. Не то чтобы ей были неприятны подобные знаки внимания, наверное, она от них просто отвыкла. В любом случае ответная улыбка у нее получилась не особо приветливой.
Алину нерешительность парень расценил по-своему.
– Что, напугали вас все эти разговоры о реликтовых тварях? – Он погрозил пальцем ботанику и сказал: – А все Дмитрий Сергеевич. Ни минуты не может прожить без своих былин и сказаний.
В ответ на это обвинение ботаник расплылся в широкой улыбке, посмотрел на Алю поверх очков и, уронив под стол носовой платок, сообщил:
– Вообще-то Егор несколько гиперболизирует, но, признаюсь, есть у меня страсть к былинам и сказаниям. На то я и этнограф, чтобы увлекаться подобными вещами. Вы знаете, Алевтина, здешний край – настоящий кладезь... – деликатное покашливание Елены Александровны вернуло этнографа на грешную землю, и свою цветистую речь он закончил на удивление лаконично: – В общем, удивительные здесь места, Алевтина. А меня зовут Гришаев Дмитрий Сергеевич. Для вас можно просто Дима, – улыбка его при этом стала смущенной, а на щеках загорелся румянец, из чего Аля сделала вывод, что Гришаеву Дмитрию Сергеевичу ничто земное не чуждо, просто живет он по озвученному в известной песенке принципу – первым делом самолеты, ну а девушки потом. То есть первым делом устное народное творчество...
– Очень приятно, Алевтина, – Аля пожала протянутую руку и добавила: – Для вас можно просто Аля.
Рукопожатие у Дмитрия Сергеевича было на удивление крепкое, а ладонь – горячей и мозолистой. Оказывается, труд этнографа тоже нелегок...
– Энергичная нынче пошла молодежь, – сказал дед с полуулыбкой. – Пока я тут по своей уже в кровь въевшейся привычке пытаюсь соблюсти этикет, эти двое, – он кивнул в сторону Оленина и Гришаева, – уже успели целиком и полностью завладеть вниманием моей внучки. Прошу прощения, молодые люди, но позвольте, я все-таки познакомлю девочку и с другими гостями.
Дед улыбался, но за светской улыбкой Але чудилось тщательно скрываемое раздражение. Похоже, остальные это тоже почувствовали, потому что этнограф, пробормотав что-то невразумительное, нырнул под стол, наверное, за оброненным носовым платком и вилкой, а бездельник с улыбкой провинившегося школяра принялся изучать узор на скатерти.
– Алевтина, позволь представить тебе моего старинного приятеля, Иванова Вадима Семеновича, – дед посмотрел на толстяка, улыбнулся мадам, добавил: – И его очаровательную супругу Эллочку.
– Очень, очень приятно! – Вадим Семенович обмахнулся салфеткой и привстал со стула. – Мы с Эллочкой наслышаны о счастливом единении семьи и очень, просто несказанно, счастливы. Правда, дорогая? – он вопросительно посмотрел на супругу.
В ответ та кисло улыбнулась Алевтине и тут же отвернулась, давая понять, что муж ее сильно преувеличивает степень их заинтересованности семейными делами Алиного деда.
Реакция Эллочки Алю нисколько не удивила и совершенно не расстроила. Мадам Иванова не была женщиной, к общению с которой стоило стремиться. По быстрому взгляду, который бросила на Эллочку экономка, стало очевидно, что в своем убеждении
– Ну а с моим добрым ангелом Еленой Александровной ты уже знакома, – дед накрыл своей рукой узкую ладонь экономки. В ответ та улыбнулась ему преданной и немного смущенной улыбкой.
Добрый ангел... этот возвышенный эпитет никак не вязался с «выжившей из ума экономкой», которой дед обозвал Елену Александровну днем, из чего Аля сделала вывод, что в Полозовых воротах и в самом деле есть свои подводные течения, в которых ей, похоже, еще предстоит разобраться.
– Должны подъехать еще два человека, – дед сощурился, посмотрел на каминные часы. – Утром они отправились в город и до сих пор не вернулись. К сожалению, общественный транспорт в наших краях не придерживается строгого расписания, и сказать точно, когда они почтят нас своим вниманием, не представляется возможным. Но, господа, предлагаю не предаваться унынию, а поднять наконец бокалы за здоровье моей внучки!
Предложение деда было встречено с явным энтузиазмом. Затянувшаяся официальная часть гостей, похоже, изрядно утомила, поэтому они скоренько опустошили бокалы и принялись за праздничные разносолы. Аля, которая за весь день съела лишь два эклера, вдруг осознала, как сильно проголодалась. Когда Егор положил ей на тарелку что-то непонятное, но пахнущее просто изумительно, она не стала отказываться и даже выпила целый бокал вина. Вино было вкусным, в меру сладким, в меру хмельным, как нельзя лучше подходящим для этого жаркого летнего вечера.
Пока гости отдавали должное запеченным уткам и фаршированным грибам, разговор как-то плавно переключился с фольклора на политику, которая, похоже, была любимым коньком Вадима Семеновича, потому что он сразу оживился, приосанился и даже перестал обмахиваться салфеткой. В отличие от супруга Эллочку разговоры о дефолте, кризисе и скачках биржевых индексов явно тяготили. Развлекалась она тем, что подтрунивала над Гришаевым и время от времени бросала томные взгляды на Егора. Но, как успела заметить Аля, занятие это было неблагодарным, потому что этнограф сарказма в голосе мадам Ивановой не замечал, а Егор ловко уклонялся от летящих в него амурных стрел, успевая при этом участвовать в разгоревшейся за столом полемике и развлекать Алю рассказами о том, как тяжела жизнь современного бездельника.
Вообще-то назвать его стопроцентным бездельником было нельзя. Бездельничать он начал не так давно, всего неделю назад, когда приехал в Полозовы ворота в отпуск.
– Надоели мне до чертиков экзотические курорты, – сообщил он Але заговорщицким шепотом, – каждый год одно и то же. А тут оказывается, что есть в России-матушке места не менее экзотические, но уже с нашим, российским, колоритом. Махнул в Полозовы озера, и знаете, ни одной минуты не пожалел о принятом решении. Славно здесь, спокойно. После бешеной столичной жизни лучшего отдыха и не пожелаешь. Думал, только недельку тут побуду, но решил остаться на весь отпуск. Тем более что компания подобралась приятная. Вы еще с Николаем и Толиком незнакомы. Это те ребята, которые опаздывают. – Егор плеснул Але немного вина и продолжил вводить ее в курс дела: – А ребята, между прочим, неплохие – экологи из какого-то там НИИ. Приехали изучать здешнюю уникальную экосистему. Уже вторую неделю изучают, – он озорно улыбнулся Але и отсалютовал приунывшей Эллочке бокалом вина. – Вот, поехали в райцентр за каким-то прибором и задержались. А я им, между прочим, предлагал свои услуги, хотел подбросить до города, но парни отказались, понадеялись на русский авось. Вот, теперь еще неизвестно, успеют ли к ночи домой вернуться.