Печать волка

Федорченко Юлия

— Нет, — сказал наемник.

— А как же остальные? — тихо спросила Летиция.

— Это не мое дело.

После такой отповеди Летиция имела полное право выставить его за дверь. Но Ланн был не худшим ночным собеседником, да и, оставшись одна, девушка обязательно заснет. И увидит тот же сон. Сон, в котором волк с голубыми глазами делает ее своей.

Ланн без приглашения опустился на пол в изножье кровати, запрокинул голову, коснувшись затылком постели. Госпожа ди Рейз не стала возражать, всего лишь поджала ноги, чтобы случайно не коснуться мужчины.

— Расскажи мне о месте, из которого ты пришел.

— Это длинная и скучная история.

— Впереди целая ночь.

— Хорошо. — Ланн закрыл глаза, погружаясь в воспоминания о широких дорогах, усыпанных красным песком и осколками костей, о рядах надгробий в высокой траве, о сиянии десятка клинков, поймавших солнечный луч. Черные птицы кружились в вышине, а он стоял посреди тракта в окружении мертвых, окровавленных тел; тел людей, с которыми некогда водил знакомство. — Меня вырастили разбойники высшего порядка — в свободных городах их называют карцами, рыцарями ночи. Нам принадлежала дорога между Кадисом и Циском — по крайней мере, так полагал наш лидер. Во время набегов на обозы мы убивали охрану и забирали у купцов все, включая одежду, которая на них была. Мы делали, что хотели; мы питались изысканными яствами и пили лучшее игристое вино, одевались в дорогие шелка и носили украшения из самоцветов и драгоценных металлов. Мы считали себя сродни богам, пока отряд из трех человек — двое мужчин с серьгами в ушах и женщина в алом плаще — не встретился нам на пути. Я был самым младшим, и то ли меня пожалели, то ли им претила идея убийства детей, но они оставили меня в живых. Женщина подошла ко мне. Я хорошо помню ее лицо: бледная маска, на которой живыми казались только глаза. Наверное, она была красива, но эта красота не вызывала желания. Она возложила ладонь мне на затылок, ее узкая рука была тяжелее каменной глыбы, но я выстоял и не склонил головы. «Ты не хочешь другой жизни, кроме этой?» — спросила женщина. «Хочу», — ответил я. И тогда один из мужчин поднял меня за шкирку, как котенка, и усадил на лошадь позади себя.

Летиция рассчитывала, что он станет продолжать, но Ланн замолчал надолго.

— И ты стал… — Она не сумела вспомнить странное, чужое слово.

— Ульцескором. В простонародье нас называют ловцами. Оборотни — не единственное, с чем мы имеем дело, но по силе они далеко не последние в списке. Мои серьги, которые так не нравятся тебе, являются знаком отличия ульцескора. Камни впитывают свет и высвобождают его ночью, позволяя мне отлично видеть в темноте.

— А та женщина? Кем она была?

— Люди боятся их, как огня. Они владеют тауматургией, способной творить чудеса. Чаще всего эти чудеса имеют разрушительный характер, но, говорят, ведьмы в алом могут поднимать мертвых из могил, когда есть необходимость, и извлекать из воздуха пищу.

Летиция привстала на постели.

— Ты умеешь колдовать?

— Нет. Тауматургия доступна только женщинам.

— Почему? — удивилась девушка.

— Откуда мне знать? Почему солнце встает на востоке?

Госпожа ди Рейз не нашлась с ответом. Вместо этого она думала о городах и дорогах за Ильзой, полных чудес, которые ей не увидеть, и опасностей, которых не познать. Сильдер Рок, зажатый между горами и рекой, показался ей крошечным островком в огромном неизведанном океане; он был городом на краю света. Если бы не Ланн, сведенья о внешнем мире никогда бы не долетели до ее ушей. Молодая жена, гордая матрона, почтенная старуха с толпой внуков — вот какая роль была уготована ей здесь. С горечью Летиция осознала, что не хочет становиться ничьей невестой, будь то человек или тем более зверь.

— Теперь твоя очередь, — сказал Ланн.

— Мне нечего рассказывать.

— Тогда покажи печать.

Девушка с минуту колебалась. Затем откинула одеяло, обогнула кровать и встала перед Ланном. Они смотрели друг на друга в кромешной тьме; вернее, на нее смотрел ульцескор, потому что Летиция не видела ничего, кроме его мерцающих глаз. Госпожа ди Рейз повернулась к нему спиной и чуть приподняла подол рубашки.

— Под правым коленом.

— Вижу.

Ланн коснулся серебряного пятна размером с горошину, осторожно погладил его пальцем. Летиция знала, что оно холодное и гладкое, как монета, вдавленная в плоть. Девушка на всякий случай придержала руками подол, чтобы у Ланна не возникло соблазна заглянуть ей под юбку.

Он легонько подул на пятно. Летицию пробрала дрожь, ей сделалось неловко. Они одни, в ее комнате, и на ней — только ночная рубашка… Летиция вернулась в кровать, повыше натянула одеяло. Мысль о предательстве стала невыносимой.

— Ты нравишься Вилл, — сказала девушка, улещивая разбуженную совесть.

— Я знаю.

— А она тебе?

— Сойдет.

Ответ Ланна показался ей неудовлетворительным. Сойдет? Это как? Летиция не решилась уточнить из опасения, что услышит очередную грубость.

— Ревнуешь, что ли? — чуть погодя спросил наемник.

Девушка презрительно фыркнула.

— Еще чего.

— Я твой, госпожа. — По тону его голоса невозможно было понять, он издевается или говорит серьезно. — В любое время дня и ночи.

За окном неистовствовал ветер, срывая листья с деревьев. Летиция прижала к груди подушку. Макушка Ланна чернела на белом покрывале у ее ног.

— Мой отец слишком доверяет тебе.

— Есть вещи похуже потери девственности, — равнодушно отозвался Ланн. — Если ты об этом.

— Замужество со зверем? — язвительно предположила она.

— Смерть, постигшая ту волчицу. Думаю, эта сцена до сих пор стоит у твоего отца перед глазами. Девушка, прибитая стрелами к дереву…

Летиция вздрогнула.

— Прекрати.

— К тому же, если я сделаю что — то против твоей воли, Гильдия меня разыщет и оскопит.

— Замечательно. Скажу им, что так и было.

— Среди нас есть те, кто мигом распознает ложь.

— Те женщины?

— Не только они.

— Ланн, ты осуждаешь моего отца?

— Почему? Он поступил так же, как любой здравомыслящий человек на его месте. Сперва — выжить. Другие проблемы решать потом. Ты же не хотела остаться сиротой?

— Эвелин присмотрела бы за мной. — Летиция немного помолчала. — Ты прав. Это было самым лучшим решением, пусть и не единственно возможным. Но что теперь делать мне? — После паузы госпожа ди Рейз заговорила быстро, возбужденно: — Увези меня за Ильзу. В те города, о которых рассказывал. Пока что я бесполезна, но я научусь владеть мечом, луком или арбалетом. Только нужно время.

— Успокойся, — холодно произнес он.

— Увези меня, Ланн.

— Ты говорила о твоих близких и знакомых, которые умрут на зубах волков. Тебе больше нет до них дела? Вожак приведет с собой стаю. Оборотней убить тяжелее, чем обычных хищников. Можно отрубить им голову или пронзить сердце, кроме того, раны, нанесенные серебром, не заживают. В поместье есть хоть один серебряный клинок?

— Нет. Не знаю. Но зачем оборотню подниматься сюда, если я уеду?

— Отомстить, — сказал Ланн. — Покинув Сильдер Рок, ты будешь знать, что все оставшиеся здесь погибнут.