Печать волка
Шрифт:
Кейт разглядывал пришельца с нескрываемым интересом. Особенного внимания удостоились Ланновы серьги, а немного погодя — и его клинок.
— Ты бросил свой пост, — язвительно произнесла Летиция. — Что случилось? Война?
— Я хочу сыграть, — сказал Ланн.
— В вашем захолустье играли в крокет? — удивилась она.
— Нет, — мотнул головой наемник. — Но я уже достаточно насмотрелся. Мне скучно. Развлеките меня. — Он позвал камеристку, которая все еще пыталась совладать со смущением: — Вилл! Составишь компанию одному неотразимому мужчине?
Летиция фыркнула. Камеристка вскинулась, с готовностью закивала.
— Но Ланн, — нерешительно прошептала Вилл, приблизившись. — Мы, наверное, проиграем…
— Мы? — переспросил Ланн. — Под «неотразимым» я имел в виду его, — указал он на Кейта. — Я буду в паре с нашей горячо любимой госпожой.
— А пари? — заметно приуныл Кейт. Это шло вразрез с планом. — Как же пари?
— Пари в силе, — сказала Летиция. Вилл все равно не сможет сосредоточиться на игре, если рядом Ланн, да и ради унижения противника можно на время позабыть о размолвке в библиотеке. Вдобавок присутствие наемника избавит ее от приставаний потенциального мужа. — Но только на победу. Я не могу отвечать за этого олуха, который впервые возьмет в руки молоток.
— Что это? — покосился на нее Ланн. — Неужели ты в меня веришь?
— Еще чего, — отозвалась госпожа ди Рейз. — Я просто не верю в них.
Натан ди Рейз, прогулявшись на кухню за чашкой кофе, остановился у высокого окна, выходившего на поле для крокета. Трудно сказать, скучал ли он по сбежавшей жене, но кофе она всегда готовила ему собственноручно, и Натан все еще помнил его отменный вкус. Аромат крепкого кофе и простыни, чуть пахнущие жасмином — вот и все, что осталось в его памяти после восьми лет совместной жизни с Фэй. Иногда в груди возникало неприятное, сосущее чувство пустоты, и тогда Натан с головой уходил в дела, которые специально откладывал для таких случаев, а если и они не занимали все его мысли, писал письма Эвелин или наблюдал за Летицией с места, откуда дочь не могла его видеть.
Кофе стыл в его руке. Натан велел наемнику следить за дочерью с расстояния, по возможности не вмешиваясь в размеренное течение ее жизни, но Летиция подчас запрокидывала голову и тряслась от смеха, когда Ланн или Вильгельма картинно мазали по мячу. Если она счастлива, тогда все в порядке, подумал Натан. Жених выглядел немного мрачным, но целью отца было заставить Летицию на время позабыть об оборотнях, а не поскорее выдать ее замуж. Отхлебнув остывающего кофе, Натан заковылял в хозяйский кабинет.
Ди Рейз поставил чашку и удобно устроился в кресле. Быстро просмотрел разложенные на столе бумаги, а потом его рука самовольно скользнула в верхний ящик и извлекла на свет лунный календарь. Натан, тяжело вздохнув, раскрыл календарь и пролистал его до нужного места.
29 апреля. Первая четверть. Растущая Луна в Чаше.
6 мая. Полнолуние. Луна в Гидре.
Он провел пальцем по выпуклой надписи, словно желая убедиться в ее реальности. Натан заранее связался с тетушкой Вильгельмы, у которой девушка будет гостить на выходных. Остальную прислугу хозяин дома распорядился отправить в коттедж у подножия утеса, рядом с виноградниками ди Рейзов, охране разрешил отлучиться на несколько дней. Завтра утром они останутся в поместье втроем: Натан, Летиция и Ланн. Он не отдаст дочь зверю, даже если ульцескор не преуспеет в схватке с оборотнями. Десятилетний срок истекал на следующей неделе, и шестое чувство подсказывало ди Рейзу, что оборотень явится за Летицией в ночь на шестое мая.
Натан спрятал календарь в ящик и поднес руки к лицу. Ладони заметно дрожали. Ди Рейз откинулся на спинку, сомкнул веки и без труда воссоздал в мозгу образ оборотня с голубыми глазами, впившегося в него взглядом. Лицо Фэй расплывалось перед его мысленным взором, но Архена он видел отчетливо, во всех деталях, словно волк сидел на задних лапах посреди его кабинета. Может, вожак позабыл о клятве? Что, если за десять лет он встретил девушку, которая пришлась ему по вкусу, и сделал ее своей самкой? Почему — то Натану в это не верилось. Но в чем он виноват, хотелось воскликнуть ди Рейзу, в том, что стоял рядом, когда другие охотники застрелили белую волчицу? Остальные расплатились своими жизнями. У него попросили дочь.
Натан стиснул голову в ладонях. Почему волчица не убежала? Если бы, завидев охотников, она скрылась в чаще, никто бы не стал ее преследовать. Эти волки когда — то были людьми, разве они не знают, что у человеческой жестокости нет границ? Люди убивают ради развлечения, денег и красивых вещей; убивают из ревности и насмерть разят в гневе.
Дело сделано, прошлого не переиначить, зато можно изменить будущее. Этот мальчик, Ланн, вызывал у Натана мало доверия, пока Летиция не рассказала ему о недавнем происшествии в лесу. Вместе они что — нибудь придумают. А если нет, сказал Натан самому себе, то за книжной полкой у дальней стены кабинета лежит серебряный клинок. И если он не сможет убить оборотня, то хотя бы сделает так, чтобы Архен прожил недолго.
Луна заглядывала в окно, и, глядя на полосу белого света, пересекавшего комнату, Летиция никак не могла заснуть. Вечером Натан позвал дочь к себе и сообщил, что на уикенд отсылает всех слуг и охранников из поместья. Незачем кому — то, кроме них троих, встречаться с оборотнями — это вызовет ненужную суматоху; могут пострадать люди.
Девушка перевернулась на другой бок. Вилл лежала к ней спиной, едва слышно посапывая. Что она видела во сне? Себя в свадебном платье с длинным белым шлейфом, торжественно шагающую навстречу алтарю под руку с Ланном? Он улыбается, темная прядь падает на лицо, на солнце сверкают серьги. Летиция крепко зажмурилась, а спустя десять секунд с яростью откинула одеяло, выбралась из постели; серебристый луч скользнул по ее белому телу.
У стены стояло зеркало в витиеватой медной оправе. В глубине неподвижной глади зашевелился темный силуэт, и на тонкое лицо, окаймленное вьющимися черными волосами, легла печать грядущей вины. Кейт не пришелся Летиции по душе. Не нравился ей и Коул, как и любой другой парень, которого она имела честь знать. Госпожа ди Рейз положила на зеркало обе ладони, коснулась лбом своего отражения. Девушка в зеркале была лгуньей и обманщицей, Летиции было тяжело смотреть ей в глаза.
Но Вилл влюблялась десятки раз, отдавала сердце знатным и безродным, местным и приезжим, надолго или на пару часов. Например, оборванному мальчишке с лицом, измазанным сажей, который был на три года младше ее самой и помогал матери при пекарне. Привязанности камеристки всегда оканчивались неудачей или отъездом объекта обожания; проще говоря, Вилл отчаянно не везло в любви. И вовсе не потому, что она была патологически некрасива или не могла похвастаться соблазнительным телом. С золотисто — рыжими кудряшками, маленьким курносым носом и наивными ореховыми глазами Вилл была по — своему мила. Возможно, Богиня хранила Вилл для того, кто сможет сделать девушку по — настоящему счастливой. Но Ланн не предназначен ей судьбой. Он уедет за тридевять земель, закончив дела, — в лучшем случае Вилл светит короткий роман без обязательств.
Летиция не скажет никому ни слова. Даже если они станут обмениваться любезностями или обниматься у нее на глазах, внешне она останется безучастной. Кто знает? Может, послезавтра злые оборотни разорвут Ланна на части и тем самым избавят ее от душевных терзаний. При воспоминании о голубых глазах, горящих во мраке, по спине госпожи ди Рейз заструился неприятный холодок.
Они одержали разгромную победу в крокет. Сначала у Ланна получалось неважно, но наемник схватывал на лету и после первых четырех — пяти неудач промахивался очень редко. После поражения Кейт сказал, что это было шутливое пари, и он вовсе не собирался требовать у леди поцелуй. Летиция насупилась и назвала его лжецом. Стерпится — слюбится… Нет. Госпожа ди Рейз не хотела Кейта ни в своей постели, ни в своем сердце. Она раньше не задумывалась над тем, какой тип людей приходится ей по вкусу, что привлекает ее в мужчинах, потому что в этом не было необходимости. А если мятежный нрав Летиции под силу обуздать только волку? Тому самому зверю, которого она так страшится? Может, он станет для нее идеальным партнером?