Пегас, лев и кентавр
Шрифт:
Но что больше всего сбивало его с толку – та кристальная, чуть вежливая, искренность неузнавания в глазах, которую невозможно подделать.
– Яра? – нерешительно окликнул Афанасий.
Девушка моргнула.
– Полина. А ты кто? – спросила она, разглядывая его.
– Афанасий. Шныр.
Этим словом Афанасий точно кольцо с гранаты сорвал. О шнырах Полина слышала от Ани и Андрея. Да и громадный столб воды, едва не утопивший «Гоморру», пока не забыла. Она вскрикнула и метнулась к двери. Афанасий не пытался ее остановить.
– Не уходи! – сказал Афанасий.
Полина насупилась.
– Хорошо. Сядь туда! – приказала она, показывая на дальний стул.
Он послушно сел. На самый край. Как бедный родственник.
– И не пытайся вскочить! Я сразу заору! – Полина осторожно закрыла дверь, но предусмотрительно осталась возле. – Значит, ты шныр? Из тех уродов, что всех взрывают?
Афанасий хотел возмутиться, но наткнулся взглядом на атакующую закладку, которая все еще была у него в руке.
– В какой-то мере ты права, – признал он.
Полина настороженно разглядывала его. Показывая, что не собирается вскакивать, Афанасий закинул ногу за ногу. Атакующую закладку, чтобы она не мозолила глаза, он сунул в капюшон спортивной пайты, поддетой под шныровскую куртку для утепления. Афанасий с детства любил таскать все в капюшоне. Особенно когда его посылали за хлебом. Сунешь батон в капюшон, а руки свободны.
– Ну давай! Говори что-нибудь! – потребовала Полина.
– Чего говорить?
– Оправдывайся! Говори, зачем залез в окно? Так и будешь сидеть на стуле и молчать?
– Так и буду, – заверил ее Афанасий. – Пока тебе не готовы верить, нет смысла что-либо доказывать.
– Тогда я сейчас закричу!
– Ну если тебе хочется!.. – согласился он.
Полина взялась за ручку и… отпустила ее.
– Еще успею, – буркнула она.
Афанасий тем временем окончательно убедился, что перед ним Яра. Ее голос, ее жесты, маленькая родинка, затерянная в правой брови, – всего этого не подделаешь. Но почему она у Долбушина и ведет себя здесь как хозяйка? Неужели произошло худшее: она слилась с закладкой и стала одной из ведьмарей? Но почему считает, что ее зовут Полина, и забыла его, Афанасия?
Внезапно Афанасий ощутил жар, охвативший его левую руку до локтя. Из рукава куртки потекло золотистое сияние. Такое настойчивое и яркое, будто он прятал там фонарь. Ничего не понимая, он привстал, огляделся. На покрывале, в каком-то шаге от него, открыто лежала зарядная закладка. Он потянулся к ней, но не успел. Полина бросилась животом на кровать и первой схватила ее.
– Только тронь! Это мое! – крикнула она.
Увидев, как она бесстрашно прижимает закладку к груди, Афанасий окончательно уверился, что Яра не предавала шныров.
– Это закладка с Воробьевых. Ул не успел ее защитить, – сказал Афанасий, зорко вглядываясь в Полину:
Не вздрогнула. Только приподняла лицо.
Афанасий ощутил жгучий укол, как в нырке через болото. Поначалу всякое искушение всегда откровенно. Шерсть самообмана отрастает не сразу. Вот и Афанасий сразу понял, чего он хочет: скрыть Яру от Ула. Пустить историю по другому руслу. Он знал, что когда-то нравился Яре. Не так сильно, как Ул, но все же какой-то зачаток симпатии существовал. А значит, если допустить, что Яра никогда не узнала бы Ула, то, возможно…
Поняв, куда могут завести такие рассуждения, Афанасий спешно хлопнул дверью души, отрубив мысленной змее хвост. Но и рассеченная, она все равно корчилась и пыталась проползти.
За дверью послышались шаги. Полина узнала Андрея. Только он так топал.
– Эй! У тебя все в порядке?
Афанасий умоляюще посмотрел на Полину. После короткого колебания та метнулась к уже приоткрывшейся двери и прижала ее плечом.
– Не входи! Я переодеваюсь!
Дверь выжидательно остановилась, не продвигаясь ни вперед, ни назад.
– И часто ты вопишь, когда переодеваешься? Я думал, только Белдо у нас такой ушибленный! – проворчал наконец Андрей и ушел.
Полина осторожно отпустила ручку двери. Закладку она по-прежнему держала подальше от Афанасия.
– Она моя! Мне подарил ее Белдо, – упрямо сказала она.
– С каких это пор Белдо раздаривает шныровские закладки? Твой Белдо ведьмарь! Он прислуживает эльбам, получая от них псиос, – отозвался Афанасий презрительно.
– Каким еще эльбам? – Полине смутно вспомнилось, как Гай касался пальцем лба убитого берсерка. И тоже, кажется, речь тогда шла о псиосе.
– Долго объяснять. Если совсем просто: тебя посещали когда-нибудь внезапные дикие мысли? Опрокинуть ударом ноги детскую коляску, беспричинно нагадить лучшей подруге, украсть чужую, совершенно ненужную тебе вещь? Это тебя атакует охотящийся эльб.
Афанасий вспомнил, что его ждет Родион. Дорога каждая секунда. Надо выбираться отсюда вместе с Ярой. Вот только как? Согласится ли она добровольно или придется увозить ее силой, используя льва? Но старушке Дельте не выдержать троих. Значит, кому-то придется телепортировать. Лучше Яре. Тогда он успеет бросить атакующую закладку.
Афанасий быстро закатал рукав. Полина увидела нечто кожаное, сияющее.
– Расшнуруй!
– Зачем?
– Расшнуруй! – нетерпеливо повторил он.
После короткого колебания Полина сунула зарядную закладку в карман и расшнуровала нерпь. Первый раз в жизни Афанасий не досадовал, что шнуровка у нерпи такая длинная и с ней столько возни. Ощущать пальцы Яры на своей руке было очень приятно.
– Ну вот! Что дальше? – спросила она, роняя нерпь ему на колени.