Пелагея и принц осени
Шрифт:
— Но я не такой человек, — тотчас добавил он.
— Вот и славно. Нам ещё долго плыть. Было бы ужасно поссориться.
— Согласен, — вздохнул Кю. — Но знаешь, что удивительно: после всех твоих признаний ты мне по-прежнему нравишься. Хотел бы я просто быть рядом с тобой всю свою жизнь.
— А ты можешь, — нарушила их уединение Юлиана. Она обожала вмешиваться в чужую романтику и подливать масла в огонь. — Но в таком случае тебе придётся поставить на карьере крест. Пелагея сообщила мне, что намерена уйти из группы.
— Что? Нет! — воскликнули одновременно
Подруге и менеджеру по совместительству достался колючий, укоризненный взгляд.
— Я говорила, что, может быть, уйду, но ведь не сейчас.
— А кто тебя знает, — махнула рукой Юлиана. — Все эти твои «сейчас» и «потом» такие расплывчатые. Ты и время — у вас двоих ужасно странные отношения.
— Умоляю! — закатила глаза Пелагея.
— А сколько ей лет? — почуял неладное Кю.
— Она тебе уже говорила. Двести восемьдесят… э-э-э… — Юлиана закусила губу и принялась сосредоточено загибать пальцы. — Если честно, я сбилась со счёта.
— Ты кого у штурвала оставила? Кекса с Пирогом? — опомнилась Пелагея. — Твоя смена ещё не закончилась. Бегом назад, а то с курса собьёмся!
Нарушительница мира и спокойствия с чувством выполненного долга ускакала в ходовую рубку, к системе управления и непоседливым псам, которым надо везде сунуть свой нос.
Кю смотрел на Пелагею во все глаза.
— С ума сойти! — восхитился он. — Значит, и про возраст ты не врала…
— Да, я очень-очень старая. Можно сказать, древняя, — хмуро подтвердила та. — Живи теперь с этим.
Огорошила беднягу — и тоже удалилась в рубку, сверяться с барометром и анализировать показатели приборов.
Кю уважительно проводил её взглядом: протянуть без малого триста лет и остаться при своих причудах — это какой же выдержкой, каким упрямством надо обладать!
— Ты правда хочешь от нас уйти? — допытывался он, после того как они перекусили на ужин жареной рыбой.
— Однажды всё равно придётся, — сказала Пелагея. — Но я не стану бросать группу, пока ей сопутствует такой расцвет. Наши голоса много значат. Уйдёт хоть кто-нибудь — и группа обеднеет. Думаю, года через два, когда страсти поулягутся, я смогу незаметно исчезнуть.
— Не говори так!
— Но ведь у меня своя жизнь, — миролюбиво возразила она. — Как ты уже знаешь, я прожила более чем достаточно. Представь, сколько интересного случилось со мной за все эти годы! Я люблю помогать людям, но задерживаться с ними надолго… Тут, что называется, увольте. Кроме того, у меня муж, который тоже требует внимания.
Этот последний, из пальца высосанный аргумент, звучал совсем уж жалко и неубедительно.
— Тебе важно найти свою любовь и всецело отдаться ей, — сказала Пелагея. — Не обязательно женщине. Искусству, музыке, путешествиям, чему угодно. Не загоняй себя в жёсткие рамки. Люди придумывают их, чтобы чувствовать себя хозяевами положения. Они хотят быть уверенными в завтрашнем дне, поэтому всячески цепляются за условности… Ох, что-то засиделась я с тобой, пойду вздремну перед ночной сменой.
Как только она ушла в каюту, на небо наползли злые, чёрные тучи и начался шторм. Юлиана несколько раз теряла управление. Чтобы Кекс и Пирог не скатились за борт, она отловила их на палубе и заперла в рубке. Кю она тоже отловила, заставила его надеть спасательный жилет — и отправила будить Пелагею.
Судя по всему, их маленькая яхта встала на пути у какого-то большого и не вполне человеческого корабля. Волны поднимались высоченные. Яростно пенясь, они обрушивали на яхту тонны воды, словно желая её потопить. А Пелагея спала беспробудным сном, и Кю никак не мог её растолкать.
Когда же она наконец изволила открыть глаза, ей дали знать, что судно, того и гляди, затонет.
И она вышла из каюты в рёв ненастья, под дождь и вспышки разъярённых молний. Вгляделась в хмарь, оценила мощь волн, а потом заметила в небесном мраке очертания корабля.
Он плыл уверенно, напролом и тащил всю эту бурю с собой. Он был поистине огромен, а тот, кто им управлял, был отнюдь не жив. Впрочем, и не мёртв тоже. Не живой и не мёртвый, он вёз на борту существ, которых за морем прозвали Инычужами. Существа не имели конкретной судьбы, зато отличались множеством диковинных особенностей и скверно ладили с людьми. А сейчас им пришла охота отправиться в круиз.
— Эй, капитан! — сложив ладони рупором, прокричала Пелагея. — Угомони свой шторм! Иначе мои пассажиры окончат дни на дне морском!
— Ась? — проорал капитан с недоступной верхотуры. — Что ты там глаголешь, смертная?
— Не такая уж и смертная, позвольте заметить! — парировала Пелагея. — Бурю выключи, хмырь болотный!
— А-а-а, сейчас, — широко заулыбался болотный хмырь (его имя стоило бы писать с заглавной буквы, потому как это именно Болотный Хмырь и был), и от его улыбки Пелагея чуть не ослепла. — Сию секунду!
Он остановил бушующие волны и сбавил мощность ветра, после чего, не переставая сиять своей улыбкой, повёл гигантский корабль дальше. И в иллюминаторах корабля Пелагея, а вместе с нею Кю и Юлиана, разглядели лица, руки, хвосты и крылья Инычужей, которые тоже без зазрения совести пялились на яхту.
И Юлиана подумала, что если раньше она как-то выдерживала натиск необычного, то вот теперь ей точно понадобится свой менеджер, только не простой, а по связям с реальностью. Проще говоря, психотерапевт.
Кю пребывал в шоке, и это ещё мягко сказано.
— Дальше будет страннее, — зловеще посулила ему Юлиана. — Сильно рот не разевай, а то туда какая-нибудь нежить залетит.
Глава 30. Падающие звёзды
Мокрые с ног до головы, они отправились переодеваться и сушить одежду — в каюту, которую, по счастью, не затопило. Юлиана вызволила из заточения Кекса с Пирогом, и те развили небывалую прыгучесть. Высунув языки и капая слюнями на всё подряд, они атаковали хозяйку, Пелагею и даже великолепного принца осени. А ведь его в былые времена попробуй обслюнявь — и в лучшем случае загремишь в участок.