Пелагий Британец

Ефимов Игорь Макарович

Впоследствии Августин из Гиппона в своей книге «Град Господень» доказывал, что милосердие, проявленное варварами в захваченном городе, невозможно объяснить ничем, кроме прямого вмешательства Всемогущего Творца. «Не было примеров в истории, чтобы кто-то мог спастись от победоносного врага в храмах своих богов, — утверждает Августин. — Только Бог христиан даровал такую защиту». Он даже приводит цитату из книги Саллюстия «Война с Катилиной», где Цезарь (а не Катон, как утверждает Августин) говорит о том, что творится обычно в захваченном городе:

«Девиц и юношей тащат в плен, детей

вырывают из родительских рук; матерей насилуют победители; дома и храмы загажены и разорены, повсюду пожары и убийства; улицы завалены телами сражающихся, залиты кровью, переполнены стенаниями».

Но всего этого было довольно и в захваченном Риме, и трупы христиан также валялись на улицах вперемежку с трупами язычников.

Бывало в истории и наоборот, и у многих историков можно найти рассказы о великодушии язычников к побежденным. Вспомнить хотя бы Александра Великого в Тире, как это описывает Арриан, или Эгисилая в Коронее, как передано нам Плутархом.

Но главное уклонение Августина с пути правдивого историка состоит в том, что нигде ни словом не упоминает он, что победители-визиготы сами были христианами — оттого и оберегали церкви в Риме. Ибо если об этом упомянуть, то надо дать ответ на трудный вопрос: отчего же Всемогущий Христианский Бог дал победу арианам-визиготам, которых епископ Августин считает еретиками? А как мы знаем, для христиан нет ничего важнее, чем взять верх в своих внутренних распрях, — пусть при этом хоть весь Рим провалится сквозь землю, исчезнет под пеплом, как Помпея и Геркуланум.

Оставив Рим, армия победителей двинулась на юг по Аппиевой дороге. Они захватили Капую и Нолу, но Неаполь обошли стороной. Достигнув Регио, они разбили лагерь и начали собирать флот, чтобы переправиться в Сицилию, а затем в Африку. Однако у визиготов не было никогда хороших корабелов. То ли собранные суда оказались никудышными, то ли кормчие не умели управлять ими — но первый же сильный шторм разметал весь флот в Мессинском заливе.

После этой неудачи визиготы повернули и двинулись обратно на север. Но когда они достигли Козеницы, на них обрушился другой удар: от давнишней почечной болезни скончался их непобедимый король Аларих, правивший ими пятнадцать лет.

Существует легенда о могиле Алариха, скрытой на дне реки Бизенто. Визиготы якобы отвели в сторону воды реки, устроили на осушенном дне роскошное захоронение, а потом пустили воду обратно, скрыв таким образом могилу своего вождя. И чтобы место захоронения навеки осталось неизвестным, они перебили всех рабов, принимавших участие в работах.

В такие легенды могут верить только люди, никогда своими глазами не видавшие строительства плотины. Сгоните хоть сто тысяч рабочих — вы все равно должны будете затратить на такое сооружение несколько месяцев. И если вы не владеете египетским искусством бальзамирования трупов, как вы убережете тело покойного короля в течение всего этого времени, да еще в жаркой Калабрии?

Скорее всего легенда эта была сочинена впоследствии могильными ворами. Они надеялись поживиться богатыми дарами из королевской могилы и, не найдя ее, должны были как-то объяснить свою неудачу.

Я же скорее поверю, что был Аларих похоронен не как дикий варвар, пьянеющий от роскоши, а по обычному христианскому обряду, который, как мне говорили, у ариан отличается простотой и скромностью. Визиготы — единственные из всех варваров — даже не кладут оружие в могилы павших воинов, ибо верят, что в загробном царстве каждый вкушает вечный мир.

Да и зачем нужны пышные похороны тому, кто первый взял тысячелетний Рим? Он знал, что слава его имени переживет и арку Тита, и стены Колизея, и мрамор Каракаловых бань.

(Никомед Фиванский умолкает на время)

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

ГОД ЧЕТЫРЕСТА ОДИННАДЦАТЫЙ

Оливковые деревья то подступают к дороге рядами, как легионеры, то россыпью штурмуют склоны холмов. Маслины еще зеленые, твердые, но там и тут уже торчат лесенки сборщиков, и наполненные амфоры выстраиваются вдоль обочины.

— Нет, масло из таких еще не получишь, — объясняет мне Фалтония Проба. — Но мы вымачиваем их в растворе щелока, и горечь почти уходит. Остается терпкий привкус, который хорошо сочетается и с овощами, и с жареным мясом. Спрос на свежие маслины постепенно растет и в Риме, и в окрестных городах и поместьях. Конечно, деревья ведут себя капризно. В какой-то год они могут даже не зацвести весной. Но у нас есть рощи и выше в горах, и на солнечной стороне. Не было еще случая, чтобы мы остались совсем без урожая.

Колеса нашей эсседы впечатывают просыпанные маслины в дорожную пыль. Бласт напевает двум лошадкам обещания скорого привала. Вожжи и стрекало он держит чуть на отлете — македонское щегольство. Деметра не поехала с нами, сославшись на нездоровье.

— Конечно, главный продукт фабрики — оливковое масло — мы жмем из дозревших плодов. Летом отправляем его в Остию морем. В устье Тибра кувшины перегружают на речные суда и поднимают бечевой до Гальбиевых складов в Риме. Главным образом масло идет на бесплатные раздачи для римской бедноты. Городская префектура платит нам уговоренную сумму без задержек. А если остаются излишки, мы с выгодой продаем их на рынке Траяна.

Дорога делает виток, и внизу открывается прибрежная долина с речкой, полями, постройками. Центральное здание давильни огромно, как храм. Накопленная запрудой вода стоит перед ним синеющим зеркалом. Трудно поверить, что грязный поток, вырывающийся с другой стороны давильни, — это та же самая вода, только замутненная черной работой, проделанной внутри. От здания вверх, к масличным рощам, ветвятся дорожки и тропки, а вниз к пристани проложен мощенный камнем спуск.

— Мой отец очень интересовался разными способами очистки масла, приглашал специалистов из Испании. Теперь у нас налажено изготовление такого прозрачного «лампанте», которое горит в светильнике почти без копоти. Но, конечно, его могут покупать только богатые. Для такой чистоты требуется специальная промывка горячей водой и потом — повторная очистка.