Пелэм, или приключения джентльмена
Шрифт:
Даже не оглянувшись, я понял, что это лорд Винсент.
— Как я рад вас видеть, дорогой мой! — воскликнул я и тотчас шепотом рассказал ему о том, что произошло. Выслушав мой рассказ с явным интересом, лорд Винсент без всякой аффектации изъявил готовность исполнить мою просьбу и сожаление о том, что я обращаюсь к нему по такому поводу.
— Ба! — сказал я. — Дуэль во Франции — совсем не то, что в Англии; во Франции дуэль — обычное дело. Пустячное происшествие, случающееся едва ли не каждый день. Не переводя дыхания, человек принимает вызов и приглашение на обед. Не то в Англии! Там на дуэль смотрят серьезно и обставляют ее торжественно, строят постные физиономии — встают спозаранку — пишут завещание. Прошу вас, постарайтесь покончить с этим делом как можно скорее, так чтобы мы успели потом пообедать в Роше де Канкаль.
— Ладно, дражайший Пелэм, — сказал Винсент. — Я не могу отказать вам в этой дружеской услуге. Вероятнее всего, месье д'Азимар предложит драться на шпагах, и, зная, как вы искусны в фехтовании, я уверен, что исход будет благоприятен для вас. Я впервые принимаю участие в такого рода деле, но надеюсь, что с честью выполню свои обязанности.
как говорит Ювенал. Au revoir. [401] — С этими словами лорд Винсент ушел, в своей отеческой радости по поводу удачно примененной цитаты едва не забыв тревогу о моей жизни.
399
Его благородный сотоварищ увенчивается второю наградой (лат).
400
Nobilis ornatur lauro collega secundo (лат.) — «Его знатный сотоварищ увенчивается второй наградой». Игра слов: secundus (лат.) — второй, следующий; second (англ.) — секундант.
401
До свиданья (франц.).
Из всех каламбуристов, которых я знаю, лорд Винсент — единственный, у которого доброе сердце. Вообще говоря, для этой породы людей в целом на свете нет ничего важнее игры слов; и укоренившаяся в них жестокая привычка беспощадно расправляться с фразами делает их равнодушными к смерти близкого друга. Дожидаясь его возвращения, я ходил взад и вперед по всем аллеям, какие только имеются в Тюильрийском саду, и усталость уже начинала меня одолевать, когда вернулся Винсент. Вид у него был весьма серьезный, и я сразу понял, что противник предложил самые тяжелые условия. В Булонском лесу — на пистолетах — через час, вот то главное, что он мне сообщил.
— На пистолетах! — воскликнул я. — Ну что ж, пусть так! Я предпочел бы драться на шпагах, как в интересах юнца, так и в моих собственных; но на дистанции в тринадцать шагов, целясь твердой рукой, я тоже не сплошаю. Сегодня, Винсент, мы разопьем бутылочку Шамбертена.
На лице каламбуриста появилась какая-то жалкая улыбка, и в первый раз в жизни он не нашелся что ответить. Мы неспешно, с сосредоточенным видом пошли ко мне домой за пистолетами, а затем молча, как подобает христианам, отправились в условленное место.
Француз и его секундант уже дожидались нас. Я заметил, что противник бледен и неспокоен — мне думалось, не от страха, а от ярости. Когда мы стали по местам, Винсент подошел ко мне и тихо сказал:
— Бога ради, позвольте мне уладить дело миром, если только возможно!
— Это не в нашей власти, — ответил я.
Он подал мне пистолет. Я посмотрел на д'Азимара в упор и прицелился. Его пистолет выстрелил на секунду раньше, чем он ожидал, — вероятно, у него дрогнула рука — пуля задела мою шляпу. Я целился вернее и ранил его в плечо — именно туда, куда хотел. Он, шатаясь, сделал несколько шагов, но не упал.
Мы подбежали к нему; когда я приблизился, его лицо покрылось мертвенной бледностью, он пробормотал сквозь сжатые зубы какие-то проклятья и повернулся к своему секунданту.
— Благоволите спросить, считает ли себя месье д'Азимар удовлетворенным, — сказал я Винсенту и отошел в сторону.
— Секундант, — сообщил Винсент (обменявшись с ним несколькими словами), — сказал, в ответ на мой вопрос, что рана, полученная месье д'Азимаром, не позволяет ему в настоящий момент продолжить дуэль.
— От всей души поздравляю вас с исходом поединка, — сказал мне Винсент. — Месье де М. (секундант д'Азимара) сообщил мне, когда я был у него, что ваш противник один из самых знаменитых стрелков Парижа и что некая дама, в которую он давно уже влюблен, поставила условием своей милости смерть того, кто носит цепочку с кольцом. Ваше счастье, дорогой мой, что у него дрогнула рука. Но я не знал, что вы такой отменный стрелок.
— Как сказать, — ответил я. — Конечно, я не чудо-стрелок, как их обычно называют. Мне не расплющить пулю о лезвие перочинного ножа; но вообще я без промаха попадаю в мишень поменьше человека и на дуэли целюсь так же уверенно, как на стрельбище.
— Le sentiment de nos forces les augmente, [402] — заключил Винсент. — Так что же, сказать кучеру, чтобы он повез нас в Роше?
ГЛАВА XXIX
Vous pouvez bien juger que je n'aurais pas grande peine a me consoler d' une chose dont je me suis déjà consolé tant de fois.
402
Сознание нашей силы удваивает ее (франц.).
403
Уичерли, Уильям (1640?—1716) — английский писатель, один из видных комедиографов эпохи Реставрации. В эпиграфе цитируется его комедия «Джентльмен — учитель танцев» (1671–1672), в которой рассказывается, как застигнутый врасплох любовник выдает себя за учителя танцев.
404
Вы сами понимаете, что мне нетрудно будет утешиться в том, в чем я уже столько раз утешался. (Письма Буало.)
В сопровождении Винсента я возвращался с улицы Монторгейль к себе домой. Когда мы свернули на улицу Сент-Оноре, я увидел, что впереди нас идут двое мужчин: высокий рост и благородная осанка одного из них были слишком памятны мне, чтобы я мог ошибиться. Они остановились перед особняком, дверь которого им открыли так бесшумно, как это умеют одни только парижские привратники. Когда я подоспел, она уже захлопнулась за ними, но я мельком еще различил черные кудри и бледное лицо Уорбертона, а затем нечаянно взглянул на номер дома.
— Да ведь я уже бывал здесь! — сказал я вслух.
— Весьма вероятно, — проворчал Винсент, уже порядком хвативший. — У этого дома два назначения, одинаково полезные: вы можете играть там в карты или развлекаться с женщинами, selon votre goŭt. [405]
При этих словах я тотчас вспомнил и особняк и его обитателей. Он принадлежал разорившемуся аристократу, который, уже стоя одной ногой в могиле, все еще цеплялся за земные блага. Он жил с хорошенькой смышленой женщиной, которая носила его имя и считалась его женой. У них было два салона, один — pour le petit souper, [406] Другой — pour le petit jeu. [407] Там много играли в экарте и еще больше предавались любовным утехам; с одинаковой легкостью теряли и свои сердца и свои деньги. Словом, маркиз и его jolie petite femme [408] были мудрой, преуспевающей супружеской четой, которая пользовалась жизнью, как только могла, весьма достойно и прилично существуя за счет других людей.
405
По вашему вкусу (франц.).
406
Для легких ужинов (франц.).
407
Для игры по маленькой (франц.).
408
Хорошенькая женушка (франц.).