Пелхэм, час двадцать три
Шрифт:
– Я начал действовать, - Джо Уэлкам прерывисто дышал, нейлоновая маска то втягивалась в рот, то выдувалась наружу.
– Я открыл счет.
Он слишком возбужден, - подумал Райдер, - убийство вызвало прилив адреналина.
– Скажи Стиверу, чтобы подошел сюда. Я хочу, чтобы вы поменялись с ним местами.
– Зачем?
– спросил Уэлкам.
– Почему ты меняешь план?
– Пассажиры знают, что ты кого-то убил. С ними будет легче справиться: они будут тебя бояться.
Нейлоновая маска скрыла усмешку Уэлкама.
– Тебе лучше знать.
– Только не перегибай палку, - добавил Райдер, когда Уэлкам шагнул вперед.
– Держись спокойно, они сами будут вести себя как надо.
Райдер снова стал разглядывать туннель. Стивер остановился за его спиной и молча ждал, когда он заговорит.
– Оставайся здесь и поглядывай, - велел Райдер.
– Я хочу, чтобы Уэлкам был поближе ко мне, чтобы я мог за ним наблюдать.
Стивер кивнул и посмотрел через его плечо на рельсы.
– Убит?
– Возможно, это было нужно, не знаю. Но он слишком любит нажимать на спуск.
– Райдер кивком указал в голову вагона.
– Что там за человек в крови? Ты его ударил?
– Мне пришлось, - заявил Стивер.
– А он не заставит людей нервничать? Я имею в виду Уэлкама.
– Я собираюсь с ним поговорить.
– Все идет нормально?
– спросил Стивер.
– Все по плану. Я уже говорил, что сначала события будут развиваться медленно. Противник ещё не пришел в себя от изумления. Но скоро они опомнятся и начнут действовать по нашему плану.
Стивер удослетворенно кивнул.
Он простодушный человек, - подумал Райдер, - хороший солдат. Дела могли идти хорошо или не очень, но он в любом случае выполнит свою задачу. Стивер не требовал никаких гарантий. Он использовал шанс и принял бы любой исход не потому, что был игроком, а потому что его простой ум прекрасно понимал, о чем идет речь. Либо жить, либо умереть.
Райдер прошел вперед. Пост Стивера в центре вагона был свободен, Уэлкам стоял, широко расставив ноги, а пассажиры старательно смотрели в другую сторону. Лонгмен, расположившийся в углу между аарийным выходом и дверью в кабину машиниста, также старался избегать его взгляда. Стрельба привела его в ужас. Он в самом деле был близок к панике, когда во время стрельбы барабанил кулаками в дверь кабины. Райдер сам слышал выстрелы, приглушенные изоляцией кабины, но не обратил на них внимания, точно также как не обратил внимания на стук Лонгмена, пока не закончил разговор с центром управления. Выйдя из кабины и столкнувшись лицом к лицу с Лонгменом, он тотчас понял его состояние. Его удивило, как много можно прочитать на лице сквозь нейлоновую маску.
Райдер встал слева от Уэлкама и без всякого вступления заговорил.
– Кое-кто из вас хотле узнать, в чем дело.
– Он выдержал паузу и проследил, как пассажиры повернулись к нему, некоторые - с тревогой и опасением, другие - удивленно.
– Дело в следующем: вы - наши заложники.
Раздались стоны и сдавленный вскрик матери двоих мальчиков, но большая часть пассажиров восприняла новость спокойно, хотя некоторые и обменялись вопросительными взглядами, словно не были уверены, как поступить, и нуждались в руководстве. Казалось, только воинственный негр и хиппи остались безучастными. Правый глаз негра, видневшийся над окровавленным носовым платком, смотрел по-прежнему жестко и равнодушно. Хиппи все также блаженно улыбался, глядя на загнутые носки своих башмаков.
– Взятие заложников, - продолжал Райдер, - представляет определенную форму временного страхования. Если мы получим то, чего хотим, вас освободят и никто не пострадает. А до тех пор вы должны точно выполнять все, что будет сказано.
Элегантно одетый старик спокойно поинтересовался:
– А если вы не получите то, чего хотите?
Другие пассажиры старались не смотреть на старика, всем своим видом показывая, что не хотят считаться его соучастниками; он задал вопрос, на который никто из них не хотел получить ответа.
– Мы надеемся, что все будет улажено, - пожал плечами Райдер.
– И чего вы хотите?
– спросил старик.
– Денег?
– Хватит с тебя, дед, - буркнул Уэлкам.
– Заткнись.
– А что ещё мы можем требовать?
– ответил старику Райдер и усмехнулся под нейлоновой маской.
– Так. Деньги.
– Старик, как бы в подтверждение, кивнул.
– А если денег не дадут?
– Старик, ведь я могу тебя заткнуть, всадив пулю прямо в твою болтушку, - не выдержал Уэлкам.
Старик повернулся к нему.
– Друг мой, я просто задаю несколько существенных вопросов. Ведь все мы разумные люди, не так ли?
– Он повернулся к Райдеру.
– Если вы не получите денег, то убьете нас?
– Мы получим деньги, - заявил Райдер.
– Что же касается вас, всех вас, мы не колеблясь перебьем вас, если вы станете вести себя не так, как надо. Имейте это в виду.
– Хорошо, - кивнул старик.
– Послушайте - так сказать не для протокола, это простое любопытство, - какую же цену вы запросили? Не могли бы вы сказать мне по секрету?
– Старик осмотрел вагон, но не нашел поддержки и рассмеялся в одиночку.
Райдер прошел в головную часть вагона. Лонгмен шагнул вперед и оказался перед ним.
– Отойди назад, - велел Райдер.
– Ты стоишь на линии огня.
Лонгмен отшатнулся в сторону, потом вытянул вперед шею и прошептал:
– Мне кажется, там сидит полицейский.
– С чего ты взял? Кого ты имеешь в виду?
– Посмотри сам. Ты когда-нибудь видел человека, больше похожего на полицейского?
Райдер подошел к мужчине, на которого указал Лонгмен. Тот сидел рядом с хиппи, - крупный плотный парень с тяжелым флегматичным лицом, говорившем об упрямстве и силе. Он был в твидовом пиджаке и мягких кожаных мокасинах, мятую рубашку украшал грязноватый галстук сомнительного вида. Мужчина не слишком стремился поддерживать бравый вид, но это ничего не значило; никого не волновало, как должен одеваться детектив.
– Давай его обыщем, - прошептал Лонгмен.
– Если он коп и у него есть пистолет...
– Его шепот сорвался на хрип.
Когда несколько недель назад возник вопрос о возможном обыске пассажиров, они приняли решение этого не делать. Шансов, что у кого-то окажется оружие, были незначительны, и только полный идиот мог бы пытаться им воспользоваться против такого количества тяжелого оружия. Что же касается ножей, вероятность их найти была гораздо больше, но серьезной угрозы они не представляли.