Пена 2
Шрифт:
– Война войной, а ужин по расписанию,– напомнил Ленька взводному Суворову о его обязанностях и тот, покосившись на него, скомандовал:
– Командир отделения, Васильев, стройте взвод и ведите на ужин.
"А чего его строить? Он уже у котла скучковался. Идем уху дежурную рубать или аппетит на пироги побережем?"– молча ответил Васильев, даже не шевельнувшись.
– Зажрался?– изумился старшина.
– Не зажрался, а отъелся первый раз за последние два года. Имею право, как инициатор,– огрызнулся сержант.
– Слова иноземные произносит!– ахнул старшина притворно.– Где взял? Чего означает?
– С кем поведешься… Означает, что парень я геройский. Что губа не дура,– пояснил сержант значение слова.
– И какую, такую инициативу ты героически предложил командованию? Напомни?– попросил старшина.
– С рыбной ловлей,– напомнил сержант.
– А разве не Михайлыча предложение было?– с сомнением в голосе, попробовал отнять лавры героические у сержанта Васильева старшина Суворов.
– Михайлыч только намекнул на узкую полосу действия, в масштабе ведра, а инициатива снабжения рыбой кухни целиком – моя,– напомнил сержант факт имевший место.
– А разве не моя?– тут же попытался присвоить лавры героические старшина.
– У вас как с совестью, гауптфельдфебель?– взглянул на него возмущенно сержант.
– Без оскорблений никак?– старшина Суворов поплевал на ладони и, сжав кулак, поднес его к носу сержанта.– Как дам в глаз.
– Да ты скандалист, ваше благородие,– перехватил его руку сержант, пытаясь ее вывернуть и уронить тем самым авторитет командира взвода лицом в траву, на которой они сидя перекуривали. Не успел, к сожалению, старшина оказался ловчее и сунул в траву, после непродолжительной схватки, лицом его. Руку при этом заломил за спину так, что сержант заскрипел зубами и вынужден был сдаться:
– Отпусти, хрен с тобой, уговорил,– прохрипел он при этом.
– В смысле чего?– переспросил его старшина.
– Что ты инициатор и главный фуражир рыбный. А я так, на подхвате, рядом,– отказался от героических лавров сержант.
– А-а-а. Больно надо. Обойдусь,– отпустил его руку старшина.
– Ручонка у тебя, смотрю, зажила совсем,– подметил сержант, отряхиваясь.
– Намекаешь, что мне тоже нет смысла ехать в тыл?– понял его старшина правильно.– Спасибо Сафроновне, ее молитвами.
– Ни на что я не намекаю. Жаль, что распределят нас с тобой, Саня, в разные рода войск. Меня в танковые, тебя в пехоту и хрен мы с тобой до конца войны увидимся, если доживем.
– Доживем. Куда мы, Леха, денемся? Для нас с тобой боеприпасов не предусмотрено у Гитлера. Авторитетно тебе заявляю,– чуть не проговорился старшина, вовремя прикусив язык.
– Точно?– усомнился сержант.– Откуда информация?
– Верь мне, паря. Я от Прасковьи Сафроновны слегка этим чутьем предсказательским заразился. Чую.
– Интересно чем?– сержант Васильев взглянул на старшину Суворова с такой иронией, что тот чуть опять не проговорился, вспомнив предсказание Прасковьи Сафроновны. Вспомнил и промолчал. А сержант, не услышав ответа, взглянул на него понимающе и, встав, сменил тему разговора:
– Пошли, командир, девчатам у чмошников чего-нибудь вытрясем. Цветочков еще бы букетик нарвать не мешало. День рождение все же.
– А ведь верно. Слушай, я тут в одном палисаднике такие заросли из цветов видел. Закачаешься. Пошли, пока кто-нибудь не опередил и не собрал.
– Кто? Кому они нахрен кроме нас нужны?
– Не скажи. Думаешь, там только мы с тобой будем приглашенными? Наверняка набежит желающих не меньше взвода. Хрен протолкаешься к имениннице и пирогам этим,– старшина, обнял друга за плечи.– Наивный ты еще, Леха, как пацан пятилетний. Не знаешь, какие коварные создания эти девушки. Их хлебом не корми, а только дай возможность посмотреть, как парни из-за них друг другу рыла сворачивают. Готовься к будущим битвам, Леха.
– Настена не такая,– не поверил Ленька, сбрасывая его руку со своего плеча.
– Спорить не стану, может она и особенная какая-то, но все же будь готов. Тем более, что физическая подготовка у тебя никакая. И кулаками махать явно не обучен. На уровне уличных драк подготовлен.
– Мне достаточно. А ты, можно подумать, не на уровне уличных драк?– Ленька обиженно засопел.
– Я кой-чего нахватался здесь уже – в действующей. В разведвзводе нашем двое боксеров было, один самбист, трое по вольной борьбе мастера, а старлей вообще хрен знает чего только не знал. Ну, и натаскали в свободное от службы время. Делать-то нехрен было. Так что не на уровне уличных драк, а чуток повыше.
– Свистишь, пади,– не поверил Ленька.
– А нападай,– предложил тут же Санька.– Можешь даже в челюсть врезать, разрешаю. Глазенки-то вон как засветились, значит, обиделся за то, что лицом в траву ткнул. Давай, давай, не стесняйся.
– Я, если попаду, то мало не покажется. И напрасно ты меня за неумеху держишь. Кой-чего тоже умею. У нас в учебке рукопашник был тоже не хиляк и кой-чему научил,– предупредил Ленька.
– Да бей уже. Не пугай. Что за манера?– подбодрил его Санька и парни запрыгали, сжав кулаки.
– На,– выбрал удачный момент Ленька и не попал. А когда опять ткнулся лицом в траву, то подумал,– "Ловко. Научи".
– Прямо сейчас приступим?– протянул ему руку старшина, помогая встать.
– Сначала за цветами, потом на пироги, а с завтрашнего дня я с тебя не слезу, пока мордой в землю не ткну. Я настырный, Сань,– хлопнул по подставленной ладони сержант.
– Нашему бы теляти, да волка съесть. Пошли, пока рота ужинает, успеем смотаться за букетами.
Именинницу парни встретили у входа в санитарную палатку и, вручив ей два огромных букета, вогнали в краску.