Пендервики
Шрифт:
— Он им, кстати, обошёлся в кругленькую сумму, — сказал рядом Декстер.
Розалинда подскочила от неожиданности.
— Простите?..
— Да потолок этот, говорю. Какой-то художник, француз, забрался на леса и разрисовывал его, лёжа на спине. Как Микеланджело в Сестринской капелле. А прадеду миссис Тифтон пришлось потом раскошелиться аж на несколько тысяч.
Розалинда учила в школе, что Микеланджело расписывал потолок в какой-то капелле — правда, она, кажется, называлась не совсем так. Но взрослых исправлять невежливо, даже если они ляпнут глупость.
— Это мой дорогой папочка, генерал Фрамли, — проговорила миссис Тифтон, глядя на Розалинду. — Скажи мне, Розалинда, кто тут похож на него как две капли воды?
— Вы? — брякнула Розалинда, мечтая только о том, чтобы её оставили в покое.
— Я? — Миссис Тифтон залилась смехом, так что у Розалинды зазвенело в ушах. — Разумеется, нет. Я имела в виду Джеффри. Он просто копия дедушки.
Скай фыркнула, Джейн с сомнением перевела взгляд с портрета на Джеффри и обратно, а Розалинда затаила дыхание: всё, сейчас они точно посоветуют миссис Тифтон сходить проверить зрение, и тогда… Но пронесло: как раз в этот момент в столовую вплыла тётя Черчи, толкая перед собой серебряную тележку на колёсиках.
— Кушать подано! — весело объявила она.
В следующие несколько минут Розалинда чувствовала себя совершенно спокойно. Выставляя на стол блюда со всевозможными вкусностями, одно за другим, тётя Черчи говорила не останавливаясь: и какие все уже должны быть голодненькие, и какие все красивенькие, и всё-таки не каждый день человеку исполняется одиннадцать, и — легонько ущипнув Бетти за щёку — у кого это крылышки лезут на тарелку? Но потом тётя Черчи ушла, и Розалинда опять забеспокоилась. Ей почему-то не слишком верилось, что этот торжественный ужин пройдёт от начала до конца без осложнений. Ну, разве что все будут жевать и глотать в полном молчании.
Миссис Тифтон будто прочла мысли Розалинды и решила исключить такую возможность.
— Я должна извиниться перед девочками за то, что у нас сегодня так мало кавалеров. Мы рассчитывали, что приедет Тедди Робинетт, друг Джеффри, но в последний момент он простудился и заболел.
— Ничего, Джеффри нам о нём много рассказывал. Да, Джеффри? — спросила Скай.
Джеффри поправил салфетку у себя на коленях и промычал что-то нечленораздельное.
— Очень хороший мальчик, — заметила миссис Тифтон. — Из хорошей семьи. А теперь расскажите вы о себе. Я хочу знать всё о друзьях моего сына! Начнём со Скай. — Она выжидающе смотрела на Джейн.
— Я Джейн, — сказала Джейн.
— Извини, — пожала плечами миссис Тифтон. — Вас просто очень много.
— Я играю в футбол, — сказала Джейн и покосилась на Розалинду. Та ободряюще кивнула. — И ещё я пишу книги. Сейчас я пишу книгу о том…
— Как интересно, — прервала её миссис Тифтон. — А мистер Дюпри работает в издательском деле. Не исключено, что он сможет тебе чем-нибудь помочь.
— Правда? — просияла Джейн.
— Да, детка, — сказал Декстер. — Так и быть, приноси свою книгу, как закончишь. Посмотрим.
— Ой, обязательно принесу!.. Спасибо вам большое! — Джейн вся раскраснелась от волнения.
Сердце у Розалинды упало. Она терпеть не могла, когда ненадёжные люди раздают обещания, вовсе не собираясь их выполнять.
— Ну, а ты что нам скажешь, Розалинда? — спросила миссис Тифтон. — Кем ты хочешь быть?
— Держу пари, что манекенщицей, — сказал Декстер, ухмыляясь в тридцать два зуба.
На этом самообладание Скай кончилось, и, поняв это, Розалинда перестала беспокоиться. Правда, она всё же сделала попытку остановить сестру.
— Скай, это не важно, — сказала она, но Скай только отмахнулась.
— Нет, важно. Манекенщицей!.. Да ни одна из нас в жизни не станет заниматься такой дуростью!
Окинув Скай недобрым взглядом, миссис Тифтон одним глотком допила вино и подлила себе ещё.
— Вот как? А чем же, позволь тебя спросить, ты и твои сёстры намерены заняться?
— Я, — не смущаясь, ответила Скай, — собираюсь стать математиком. Или астрофизиком. Джейн будет писательницей, это ясно. А Розалинда ещё не решила, кем она будет, но папа говорит, что из неё выйдет хороший дипломат-международник.
— А из твоей младшей сестры, вероятно, президент Соединённых Штатов, — усмехнулась миссис Тифтон.
Все посмотрели на Бетти. Бетти попыталась спрятаться за кувшином с водой.
— Вообще-то она хочет быть ветеринаром, — сказала Джейн. — Но папа говорит, что она будет человеком Возрождения, когда вырастет.
— Люди Возрождения хорошо разбираются во многих областях, — пояснила Скай.
— Мы с мистером Дюпри знаем, кто такие люди Возрождения, Джейн.
— Я Скай, — сказала Скай.
— А вы запомните скороговорку: «У Скай-синеглазки синие глазки», — посоветовала Джейн. — И тогда не будете путать. Видите, у неё глаза синие, а у остальных карие.
Миссис Тифтон посмотрела не неё так, будто у самой Джейн глаза были не карие, а серо-буро-малиновые в крапинку, и сказала:
— Что ж, Декстер, может, мы с тобой и не слишком хорошо разбираемся в астрофизике, зато мы знаем, кем будет Джеффри, когда вырастет.
— И мы знаем, — сказала Скай. — Он будет муз… ой! — Джеффри пнул её ногой под столом.
— Мы с моим папой решили это давным-давно, когда Джеффри ещё только родился. Он поступит сначала в военную школу Пенси, а потом в Вест-Пойнтскую академию, как мой папа. И точно так же, как мой папа, он будет военным. Да, когда-нибудь Джеффри тоже станет храбрым полководцем, кумиром своих солдат. — Миссис Тифтон повернулась к портрету генерала Фрамли и подняла бокал с вином. — За тебя, папочка. Нам очень тебя не хватает.