Пенелопа и прекрасный принц
Шрифт:
– Это и правда была бы настоящая сказка, – проговорила Пенелопа, – совсем как твоя сказка о принцессе в башне, которая кончила тем, что не сбежала с прекрасным чужестранцем, а осталась с истинным и надежным другом, которого знала всю жизнь. Мораль сказки именно в этом, согласен?
Деймиен с удивлением посмотрел на девушку:
– Пенелопа, это всего только сказка, в ней нет никакого смысла.
– Во всех сказках есть смысл. Обычно это: «Будь хорошим и терпеливым, и будешь вознагражден».
– Весь мой опыт говорит, что такого
Пенелопа бросила на него быстрый взгляд.
– Но это должно быть правдой. Потому люди и рассказывают сказки.
Деймиен опять просунул руку под волосы Пенелопы и пальцами стал шевелить локоны на ее шее.
– Когда люди станут рассказывать сказку про нас с тобой, они скажут, что сначала я проехал много-много миль, преодолел страшные препятствия, но в конце пути нашел девушку, которая ждала меня всю жизнь. Тебя. – Деймиен улыбнулся. – И ты стоила всех этих трудностей.
– У тебя медовый язык.
Улыбка Деймиена приобрела порочный оттенок.
– Нет, но ты подала мне хорошую мысль.
Щеки Пенелопы вспыхнули. Он совсем не пытался скрыть желание.
– Сейчас мы говорим о нашем браке по расчету.
– Как тебе нравится это слово – «расчет». – Деймиен опустился рядом с ней на бревно и начал снимать сапоги.
– Сейчас объясню. Мистер Уайт хотел, чтобы я вышла за него замуж и родила ему детей. Потом он собирался меня игнорировать и жить так, как ему вздумается. Я не захотела делать это для него и не стану делать для тебя. Я отказываюсь быть «удобной» женой, женой по расчету.
Деймиен стянул с себя второй сапог и отбросил его в сторону. Снял носки и сунул ноги в воду.
Его смуглые икры оказались рядом с ее стройными белыми ногами. Темные волоски кудрявились по его голеням и щиколоткам. Молодые люди сидели бок о бок, их плечи и бедра слегка соприкасались.
Пенелопу поразило странное впечатление чрезвычайной близости. Эту близость она ощутила сильнее, чем у себя в спальне, когда Деймиен ласкал и целовал ее. Сейчас его действия были непроизвольными, обыденными, словно у него было право вести себя с нею по-домашнему.
– Пенелопа, – начал Деймиен. В его голосе прозвучали опасные ноты. – Для меня путешествие в три тысячи миль за невестой – это совсем не расчет, и я проделал его не в поисках «удобства». Что это за расчет – оставить королевство на этого интригана, великого герцога? И не так уж мне «удобно» кивать и кланяться этому вашему клоуну регенту для того, чтобы Англия поддержала мой брак. – Деймиен положил ладонь на бедро Пенелопы. – И какое уж тут удобство – найти тебя и знать, что если я позволю себе с тобой все, чего так жажду, мои суеверные нвенгары объявят, что пророчество нарушено, и окажется, что я терпел напрасно? Нет, лично я не вижу тут ни расчета, ни удобства.
Пенелопа закусила губу.
– Я не имела в виду…
– Я женюсь на тебе, Пенелопа. Я сделаю все, чтобы исполнить пророчество и спасти свое королевство. Я хочу добиться этого приемлемыми
Пенелопа подняла на него глаза, увидела окаменевшее лицо Деймиена и поняла, что он действительно это сделает.
Вернувшись в дом, Пенелопа столкнулась на лестнице с Петри, камердинером и телохранителем Деймиена. Тот ей поклонился. Мысли девушки витали неизвестно где, но она ответила на поклон.
– Ваше высочество, – обратился он к Пенелопе. – Я говорить с вами, да?
Петри владел английским значительно хуже, чем Деймиен, или Саша, или даже лакеи Руф и Майлз, тем не менее это ему не помешало, насколько слышала Пенелопа, одержать уже несколько побед над служанками из дома Трасков. У девушки не хватило духу отчитывать их за это, ведь собственный хозяин Петри был занят тем, что плел сети вокруг самой Пенелопы.
– Да-да, – кивнула в знак согласия Пенелопа. – То есть конечно.
– Пожалуйста, идти. – Петри поклонился и кивнул в сторону гостиной.
К счастью, комната был пуста – гости все еще наслаждались праздником. И это продлится почти всю ночь. Деймиен обещал танцы, костер, фейерверк.
Петри терпеливо ждал в середине комнаты. На столике стоял поднос с чашкой, кофейником и медом, как будто Петри тщательно подготовился к этому разговору.
Телохранитель Деймиена являлся прекрасным напарником для своего господина. Они были одного возраста и во многом схожи внешне. Красавец Петри, темноволосый и голубоглазый, производил страшные опустошения в женских сердцах всей округи. У Деймиена был тот же тип привлекательности, несколько грубоватой и очень мужественной, но пребывавшей под абсолютным контролем хозяина и при необходимости служившей ему как хорошо отточенный меч.
Красота Петри была подобна необработанному алмазу. Ему, в отличие от его господина, лоск и не требовался.
Он указал Пенелопе на кресло. Она села. Петри, как хороший слуга, тут же придвинул ей скамеечку для ног, потом налил кофе, добавил меда, как любила Пенелопа.
– Благодарю. – Девушка взяла чашечку и сделала маленький глоток. Петри кивнул и что-то пробормотал, как будто не знал фразы «не стоит благодарности».
Пенелопа вежливо указала на кресло перед собой, но Петри отказался сесть, он остался стоять, по-военному выпрямившись и заложив руки за спину.
– К сожалению, я плохо говорю по-английски, – начал он.
– Ничего страшного, – успокоила его Пенелопа. – Главное, не спеши.
Какое-то время Петри внимательно разглядывал кофейную чашку, поднос, потом глубоко вздохнул, словно то, что ему предстояло сказать, могло повлечь роковые последствия, но он тем не менее обязан говорить.
– Вы выходить замуж за Деймиена, да?
Пенелопа слегка покачала головой:
– Я еще не решила.
Петри подался вперед, впиваясь в нее острым взглядом голубых глаз.