Пенья и Паскаль: Баллада о боцманах
Шрифт:
________________________________________________
[1] исп. La Cucaracha, «таракан»
[2] Прим. Двое друзей.
[3] Прим. (ит.) Прошу прощения!
Глава первая. «Чики-брики, пальчик выкинь»
1715 год. Команда «Безумных Крыс» только что пополнила запас продовольствия и строительных материалов в порту Портобелло и постепенно удалялась от берегов Панамы на своём корабле «Властитель Вод». Путь им предстоял очень долгий, по крайней мере,
– Я только спустился, а вы уже тут как тут, джентльмены, ну что, как сегодня будем коротать время? – спросил Паскаль товарищей. Он заметил на столе пару дорожек наркотика, который был слегка пепельного цвета – вероятно, не самый чистый. – Эй, Червяк, что капитан говорила насчёт кокаина и опиума на судне?
Джимми услышал своего боцмана, но сперва решил снюхать улики: его ноздри, будто ветряные мельницы, разом подобрали порошок, и он мигом испарился со стола.
– Прости, босс, но мне просто необходимо взбодриться: я же буквально волшебник! Если бы не те полдня, что я колдовал над телом бедного «Первого», то он бы точно отправился на встречу с Дьяволом. – пытался оправдаться Червяк. – я обещаю, что такого больше не повторится.
– Я не доверяю словам людей, которые суют в нос что-то, кроме своего пальца. – Лало вздохнул и укоризненно посмотрел на своего коллегу. – Пабло, Червяк впредь твоя личная ответственность. Ещё раз увижу, что он нюхает – получите оба по жопе розгами. Я дважды не повторяю.
Боцман выражал явное недовольство увиденным. Эдуардо не терпел двух вещей: наркотиков и селёдки. Если в случае с рыбой его лишь пучило, то всякие белые порошки он презирал, полагая, что они затуманивают рассудок и делают человека более податливым – что для пирата было неприемлемо.
– Ну всё, Джим, ты мой. Завтра несешь ночную вахту. И послезавтра. И через два дня тоже. – загоготал Пенья, поглядывая на судового врача.
– Как прикажете, босс. – не без радости ответил Червяк. – но это же будет завтра, а пока может сыграем во что-нибудь? Фаро? Омаха? Бридж?
– Не-а, в карты рубиться нет настроения. Но у меня есть идея получше. – вставил Эдуардо. – Слыш, Червяк, вытащи из руки свой нож и дай-ка сюда.
Джимми ничего не оставалось делать, и он повиновался: врач отстегнул свой съёмный протез с правой руки и передал Эрнадесу Паскалю. Тот умело выхватил протез из левого подобия руки, который напоминал куриную лапку, подбросил кинжал в воздух и с ловкостью вонзил острие в стол.
– Итак, джентльмены, у нас есть нож. Что можно делать с ним на столе? – Лало в своём репертуаре загадал название игры компаньонам.
– Нарисовать пентаграмму и призвать Дьявола? Что ещё можно делать на столе ножом? – Предположил Пабло.
– Да много чего. Можно распять человека, например, – проговорил Джим.
– Ладно, я зря надеялся, что вы поумнеете за этот месяц. Всё, не напрягайтесь, а то ещё яйцо снесёте. – Раздосадовано произнёс Эдуардо. – Мы с вами сыграем в так называемый «Чики-брики пальчик выкинь». Суть игры проста, кладём левую ладонь на стол, предварительно растопырив свои пальцы, вот так. – Паскаль положил руку на древесину и его пальцы, словно веер, раскрылись перед смотрящими. – затем, берём нож, ну или, в нашем случае, протез Червяка, в правую руку, и начинаем бить им между пальцами, сперва медленно, но постепенно темп должен ускоряться, вот так.
Боцман Лало был в этой игре мастер. Он мог стучать ножом между пальцами с поразительной скоростью и точностью, так что взгляды окружающих не успевали уловить все движения острия. Этот трюк вызывал восхищение и изумление у всех пиратов на корабле. В этот раз Гонсало снова решил продемонстрировать своё искусство перед коллегой и врачом, показывая превосходство и умение в шутках и развлечениях.
– Ну короче, как-то так. Вот, начни ты. – Эдуардо передал нож Пабло. Тот его неуверенно взял, затем положил ладонь на стол, однако пару раз её убирал и вновь ставил на позицию, точно пытался прицелиться. Пабло занёс руку над второй, но замешкался.
– Так, в эти окошки между пальцами, по очереди, верно? – для подтверждения переспросил Пенья. – но я начну медленно. Не хотелось бы иметь сегодня за ужином на одну сардельку больше.
Пабло начал игру с некоторой неуверенностью, его движения были медленными и колеблющимися. Однако по мере того, как время шло, тычки становились более твёрже, словно удары молота. Через минуту его движения приобрели определенную грацию и скорость. Пенья не забывал о своей безопасности, поэтому увеличивал темп игры, сохраняя при этом контроль над ножом. Наконец, когда он достиг предела своих возможностей, боцман остановился, демонстрируя своё мастерство и умение.
– Не, погоди, надо передохнуть, я аж вспотел. Пусть вон Джимми попробует. – взволнованно произнёс Пабло.
– Ты угараешь, да? – встрял Червяк. – Нет, ну ты серьёзно сейчас это сказал? – Он указал на свои металлические протезы.
– Да, Джим у нас жульничает в этой игре, тут я с тобой согласен. Но и из этого можно извлечь выгоду. – Эдуардо взял левую руку Червяка и уверенно зафиксировал её на столе, обеспечивая надежную опору. Затем он принялся молниеносными движениями стучать между отверстиями его протеза. В своем исполнении он проявлял исключительную ловкость и точность, играя с рукой Джима. Из-за большого темпа Лало уже не обращал внимание на то, что он периодически нет-нет да попадает по самому протезу.
– Фрегат мне в анус, Эдуардо! – Джим опешил от такого азарта своего боцмана. – Сбавь обороты, сбавь!
Наконец Лало последним движением вонзил лезвие ножа в стол, и игра приостановилась.
– Похоже, что у нас победил Джимми Червяк! У него ни царапинки! – воскликнул Эдуардо. – Поздравляю, ты выиграл отмену своей ночной вахты. Но только одной, так что рассуди мудро, которую из трех хочешь отдать Пабло.
– Что значит «отдать Пабло»? Ага, да, сейчас я разбежался нести тебе вахту без приказа капитана. – фыркнул Пабло.
– Ну тогда держи нож и обыграй меня, amigo. – Паскаль указал на холодное оружие товарищу.
– Вот же хитрый упырь. – Пенья извлек нож, вновь распростер ладонь и взялся за игру. Как и в предыдущий раз, он начал осторожно, стараясь запомнить, куда следует бить при увеличении темпа. Постепенно скорость игры нарастала, и по выражению лица Пабло было чётко видно, что он до усрачки переживал за свои драгоценные пальцы. Эдуардо тоже глядел на стол и смеялся от всей души. Этот спектакль продлился еще где-то с минуту. Наконец, Пенья вонзил свой нож буквально в дюйме от большого пальца. Гонсало Паскаль вновь расхохотался, наслаждаясь зрелищем.