Пенья и Паскаль: Баллада о боцманах
Шрифт:
– Pablo Pena, eres un chingon![1] – Эдуардо похвалил своего друга и похлопал его по плечу. – Ладно, теперь мой черёд.
Лало забрал у коллеги протез Джимми и продолжил играть. Боцман почти мгновенно перешел на быстрый темп и у Пабло закружилась голова, пока он старался уследить за каждым из ударов. Паскаль не сбавлял скорости, а лишь напевал задорные
– Что стряслось там у вас? Почему бардак на палубе? – Пабло прикрикнул на ребёнка и встал в позу.
– Там Хьюго, в смысле, Жирный Хью, он… – Рассчитайсь явно не знала, с чего начать эту абсурдную новость.
– Хьюго «что»? Что он там сделал? – расспрашивал Эдуардо. – Только не говори, что он не добежал до гальюна и насрал на верхней палубе!
– Нет, он… В общем, Хью провалился в гальюн и его смыло морской волной. – выпалила девчонка.
– Он «что»? Провалился? – у Червяка эта информация не укладывалась в голове.
Галдеж в столовой прервался резким хрустом и тихим взвизгом Эдуардо.
– ?Duele, zorra, que te folle por el culo el mismisimo Diablo![2] – Заорал Лало.
Пабло повернулся к нему и с ужасом заметил, что тот поднимает свою левую руку к лицу, но не все пальцы последовали за ладонью. Безымянный и мизинец лежали в лужице крови около протеза Джимми, образуя ужасный, жуткий пейзаж. Эдуардо Гонсало Эрнандес Паскаль был так шокирован новостью про Хьюго, что даже не заметил, как отрезал себе два пальца, а кровь начала распространяться по столу, окрашивая его.
– Похоже, что нести ночную вахту всё же будешь ты. – Пабло не смог сдержать своего смеха от этих двух ситуаций. – Ладно, Червяк, обработай Лало, перевяжи его ранения, нам еще не хватало, чтобы он получил заражение крови.
– А что с Жирным Хью? – спросила Рассчитайсь, переводя испуганный взгляд с отрубленных пальцев, лежащих на столе, на физиономию боцмана Пеньи.
– Ну, как я понял, он уже за бортом. Верно?
– Верно, но…
– И чего ты тогда хочешь от меня, Рассчитайсь? Чтобы я прыгнул в море и вытащил из воды четыреста фунтов обосранного кока на своей спине? – Пенья бросил на девочку гневный взгляд.
– Ну, ты можешь взять с собой ещё стюарда, вдвоём точно должно получиться. – расхохотался Эдуардо.
– Ой, смотрите к кому вернулось чувство юмора! Иди ты нахер. Почему у меня спрашивают, что нам делать, если на борту всё ещё есть капитан? – Пенья явно был рассержен.
– Так капитан Калипсо велела передать вам и боцману Паскалю, чтобы вы поднялись к ней на верхнюю палубу. – после сказанного, Рассчитайсь вновь устремилась к лестнице, ведущей из трюма, суетливо пробираясь сквозь тесные проходы, где звучали эхом шаги и приглушенные голоса экипажа. Когда двое боцманов и судовой врач поднялись наверх и прошли к гальюну, их там уже ждала капитан Эйда, взгляд которой был наполнен беспокойством, вместе с Джорджем, чье лицо выражало глубокую тревогу. Боцманы подошли ближе и увидели перед собой громадную дыру в месте, где должен находиться гальюн. Пенья и Паскаль заглянули туда и увидели лишь морские волны, которые одарили их лица легким бризом.
– Короче так. Разбудите стюарда и доложите, что теперь он повышен до кока. Что касается гальюна, его надо отремонтировать. Эдуардо, займись этим со своей спутницей. Пусть Брусок отыщет нужные материалы, и принимайтесь за починку. – скомандовала капитан. – Подожди. Эй, Паскаль, а ну-ка покажи свои пальцы.
– Слушай, кэп, ты не захочешь этого видеть, вот правда. – Лало старался увильнуть, но его попытки были тщетны.
– Вытянул. Культяпки. Вперёд. Живо. – грозный и требовательный тон капитана оказал свое воздействие, и боцман показал десять пальцев Эйде. Однако, следует отметить, что теперь пальцев осталось лишь восемь.
Конец ознакомительного фрагмента.