Пепел Ара-Лима.
Шрифт:
Ножи кэтеровские в ту стену вонзились, как об камень остановились. Непреодолима преграда колдовская. Но только не для меча короткого, что искало и находило новые жертвы.
Зверем лютым зарычал Аратей, глаза его налились кровью. Взмахнул рукой, щит невидимый убирая. По мертвым телам ступая, вперед двинулся, разя во все стороны солдат империи.
Сбоку, незамеченный, кинулся легронер с ножом. Метил в сердце, как будто знал, что нет на юном наследнике ни доспехов тяжелых, ни панциря железного. Гамбо в трех шагах от короля находился. Только открыл рот в крике испуганном, понимая,
Белой тучей метнулась в сторону Аратея массивная фигура. Тяжелый меч с красными подтеками опустился на голову легронера, раскалывая тело того на рваные половины.
Аратей, разобрав шум за псиной, обернулся, быстро глянул в глаза майра, кивнул коротко. И снова вперед пошел. Много еще врагов впереди. Бить не перебить. А майр подмигнул укоризненно Гамбо, брату молочному короля, не зевай солдат! Ощерился Гамбо, словно зверь дикий, и уже до конца схватки от короля не отходил. Не один удар от Аратея отвел. Не одно тело отшвырнул.
Резня превратилась в избиение. Кэтеровские легронеры, поняв, что не совладать с мальчишками, бросились напролом, пытаясь спастись бегством. Но все погибали под мечами ребятишек малорослых, шеренгой ровной рядом с юным королем стоявших. Самые разумные к окнам бросились. Посчитали, что жизнь дороже чести. У окон тех и умирали, стрелами меткими утыканные.
Через полчаса все было закончено.
Аратей стоял неподвижно среди груды окровавленных тел, глядя на агонию тех, кто уничтожал день за днем страну его. И не было в сердце молодого короля жалости. Месть заполняет все сердце, не оставляя даже крохотного уголка для разума.
— Соберите всех, кто остался в живых, на улице, — приказал он выходя из казармы.
Немного осталось, живых. Человек пятнадцать. Среди них цеперий, с головой окровавленной, и гонец императорский, трясущийся от страха.
Аратей встал перед ними. Белая накидка забрызгана кровью. Глаза дикие, глядят исподлобья. Страшные глаза, безжалостные.
— Обыскали?
Гамбо протянул наследнику кожаный мешок, найденный у цеперия:
— У него отыскали. Визжал, как свинья, отдавать не хотел. Пришлось приласкать немного.
Аратей мешок развязал, высыпал содержимое на снег.
Кроме монет золотых на снег упали украшения. Серьги и браслеты, кольца и ожерелья. Среди серебра и камней драгоценных коронки золотые, из ртов мертвых выбитые.
Наклонился Аратей, поднял полную горсть блестящих побрякушек.
— Кто из нас разбойник? Скажи солдат. Ради этого ты пришел в мою страну? Ради этого убивал ее жителей? Что сделали тебе старики, которых ты убил? Ответь — что?
Задрожали у цеперия Селенота губы. Услышал он в голосе мальчишки приговор, пока вслух не произнесенный. Позабыв о чести, рухнул на колени, руки в мольбе к юному королю протягивая. Замычал слова неразборчивые, пытаясь жизнь вымолить.
— Псами вы были, псами и останетесь, — Аратей швырнул в лицо цеперия золото. — Ара-Лим прощения не знает.
— Что делать с ними? — поинтересовался Гамбо, ухмыляясь, заранее зная, какой ответ от короля своего получит. Не в первый раз.
— Как обычно, — Аратей отвернулся от пленных. — Гонца только оставьте.
Закричали легронеры, участь свою узнав. Хоть и ведали, что не оставляют разбойники аралмовские в живых никого, до последнего в милость надеялись. Не верили, что сможет мальчишка юный столько крови желать. Зря надеялись.
По команде королевского брата фигуры белые мечи подняли. Живую плоть молча крушили. Падали в белый снег солдаты империи. Падали в снег, захлебываясь кровью. С пронзенными сердцами, с расколотыми черепами. Чтобы никогда больше не сделать шаг по земле, не им принадлежащей.
Последним умер цеперий Селенот. Пытался в последний момент сгрести под себя драгоценности разбросанные. Словно верил, закончится страшный сон. Не закончился. Не будет у цеперия ни виноградников, ни усадьбы богатой. И никто не согреет ноги его в холодном снегу, который обнимает он руками, кровью перепачканными.
— Грязная работа, — Гамбо меч о павшее тело легронера вытер.
— Грязная, — согласился Аратей, безучастно наблюдавший, как умирают кэтеровские солдаты под мечами его друзей. — Но кроме нас никто ее не сделает. Некому в Ара-Лиме грязную работу выполнять. С нашей стороны потери были?
— У толстяка Буко плечо сильно порезано, — Гамбо на гонца, в сугроб вжавшегося кивнул: — А с этим что? Прикажешь убить или повесить на вышке?
— Нет. Мы отпустим его.
Гамбо крякнул недовольно. Снова брат поступает неправильно. Зачем свидетелей оставлять, которые видели все и кому надо доложить могут.
— Встань, — Аратей дождался, пока гонец, мужчина лет тридцати, поднимется. — Я подарю тебе жизнь. Но за это обещай выполнить просьбу мою. Кивни, если язык к горлу примерз.
Замотал гонец растрепанными волосами, на все согласный, лишь бы не присоединиться к тем, кто рядом убитый лежал.
— Вернешься в Кэтер. Доберешься до своего императора. С твоим лобным знаком задержки в этом не станет. Да он сам тебя найдет, как только узнает, что от гарнизона дальнего приграничного один ты в живых остался. Передашь Каббару, что Ара-Лим жив. И есть у Ара-Лима защитник. Знаешь, кто я? По глазам вижу, знаешь. Передай Каббару, что я, Аратей, законный король Ара-Лима, не успокоюсь, пока не очищу страну свою от заразы кэтеровский. И если Гран будет ко мне милостив, и с твоим императором побеседую.
Гамбо короля за рукав потянул, внимание привлекая:
— Дозорные сообщают, что к посту отряд кэтеровский движется. Человек двести, не меньше. Есть конные. С ними обоз. Через час здесь будут. Встретим гостей? Повеселимся?
— Нет, уйдем. Нас всего двадцать. Пост все равно не удержим, а друзей погубим. Вернемся, когда время придет. Скажи, чтобы оставили подарки кэтеровцам, как ранее договаривались. Соберите все оружие, потушите огни. Через десять минут уходим.
Спустя десять минут, как и приказывал наследник, остался в лагере только гонец императорский. Ползал человек по снегу, снег через пальцы просеивал. Забыв о духе смерти, с которым чуть не встретился, золотые монеты и украшения в бездонные карманы запихивал. И радовался, что за страх свой сполна получил от короля аралимовского.