Пепел Ара-Лима.
Шрифт:
Прозрачный силуэт мага исчез, растворился в воздухе, и Самаэль устало опустился в кресло.
Почему он так взволнован? Почему страшится грядущих времен? Ведь он прекрасно знал, на что шел, вызывная телохранителя к жизни. И он знал, что Избранные рано или поздно узнают, что он, Самаэль, взломал печать, скрепляющую Старый Договор. Горгоний прав, Совет не станет помогать ему. Совету нет никакого интереса вновь ввязываться в продолжительную войну, в которой мечи и копья не играют большой роли.
Нет! Он не имеет права быть слабым. Он не имеет права падать духом. Он готовился
Пятнадцать лет назад на свет появился новый крестоносец, ради которого и была сломана печать Договора. И именно ему предстоит стать спасителем. И для людей, и для их душ. Если только он, Самаэль, не ошибся. Если только не ошибся…
ХХХХХ
В 8477 году от Сотворения объединенные отряды горных племен, одержав победу над армией Кэтера, утвердила свое право владеть горной страной. Племенные вожди присягнули клятвой законному наследнику Ара-Лима, молодому королю Аратею, тем самым отдав Зеленое Сердце гор под правление его королевского величества. Маленькая страна, надежно защищенная от посягательств извне неприступными горными хребтами, стала центром противостояния против могучей империи Кэтер. В начале лета 1877 года, в самом центре зеленой долины, на берегу озера состоялся сбор всех племен, которое в дальнейшем получило название «Собрание отмеченных клеймом».
На черном монолите, крепко вросшим в землю, в просторных одеждах, украшенных искусным шитьем золотой и серебряной нитью, с королевским венцом на голове, стоял пятнадцатилетний мальчик, чье имя было известно каждому из многих тысяч собравшихся в зеленой долине. Аратей, а это был никто иной, как наследник, молча взирал на действо, разворачивающееся у его ног.
Огромная площадка перед черным камнем была очищена от кустарника и пней деревьев, уничтоженных еще при военных действиях против баталийского легриона Кэтера. Теперь перед монолитом была выложенная огромными каменными плитами площадь. По краям ее высились каменные изваяния Отца всех жителей Грана.
По правую руку от Аратея стояли учителя его и наставники. Колдун Самаэль в черных одеяниях и с посохом с золотым набалдашником. Лесовик Йохо, молодцевато перепоясанный серебряной пряжкой кэтеровского гурата. Рядом с ним кормилица короля ганна Вельда, пряча руки в широких рукавах платья. Майр Элибр, как всегда молчаливый и неподвижный. На плече его дремал Авенариус, или делал вид, что дремал. По другую сторону от короля линией стали горные вожди, по торжественному случаю выряженные в лучшие свои одежды.
Перед монолитом черным замерли отряды горняков. Были они в полном вооружении, с небольшими круглыми щитами, с зачехленными топорами. Большинство из них без железных шлемов. Не любили горняки, когда во время битвы, а тем более в праздник какой, не чуяли они ветра, что трепал их длинные волосы.
В самом центре отрядов, стояли ровным прямоугольником пятьсот подростков, воспитанных и обученных в зеленой долине под присмотром наставников. У каждого на запястье клеймо знаковое, на поясе меч короткий, в подземных кузницах выкованный. Без доспехов стояли и без шлемов. Возглавлял тот отряд брат короля Гамбо.
У самой кромки черного поля толпились жители, старики и дети малорослые, да женщины. Тянули шеи, взирая на великое сборище военных мужей.
Между монолитом и отрядами было место, выложенное не черными каменными плитами, а белым мрамором. Постарались горняки, выполняя заказную работу королевскую. На белом мраморе высилась гора светящихся камней, которые в свое время возложили в общую гору первые друзья короля. С тех давних пор куча заметно выросла. Каждый, кто присягал на верность Аратею добавлял свой камень. И ставил на запястье клеймо раскаленное.
Зазвенели вдалеке возвращенные на свои места из темных подземелий колокола. Взревели длинные трубы, возвещая о начале церемонии. Загрохотали барабаны, отбивая размеренный бой. Как только замолкли трубы, все собравшиеся горняки и дети их, стоявшие у самого монолита, вскинули руки, приветствуя короля своего. Каждый старался перекричать товарища, подпрыгнуть повыше, чтобы увидел только его королевский взор.
От шума небывалого, что разразился над зеленой долиной, Авенариус на плече майра встрепенулся, распахнул глаза черные, склонил голову к Элибру:
— Баловство какое надумали, парады посреди войны устраивать. Я над Ара-Лимом летал, много чего тревожного слышал. Жители говорят, Кэтер силы собирает, чтобы мальчишку нашего погубить. Не парады ходить следует, а войной самим идти. Таково мое мнение.
Майр, больше наблюдавший за наследником, промолчал на слова птицы черной. Зато Самаэль, рядом стоявший, разобрав ворона, щелкнул несильно того по клюву, дернул уголками губ, улыбаясь:
— Воевать, не каркать. Наследнику еще многое постичь надо. Помолчи, мой друг, послушаем, что скажет король своим подданным.
Смолкли крики, опустились руки. Все смотрели на ступившего на шаг вперед наследника.
Сердце у Аратея колотилось так, как не колотилось даже перед самым первым нападением на кэтеровских солдат, когда меч его впервые напился крови врага. Он смотрел на тысячи лиц, ждущих от него нужных и важных слов и думал о том, что сейчас он владеет гораздо большим богатством, нежели огромные территории или несметные сокровища. Он, наследник Ара-Лима, владеет доверием жителей горной страны.
Много лет назад, когда он впервые осознал себя королем, у которого отняли принадлежащее по праву, он даже предполагать не мог, что пролетят годы и перед ним будет стоять армия, способная дать отпор империи. Как часто он, забравшись на скалы, мечтал о дне, когда сможет он послать свои собственные легрионы в бой. Как часто, засыпая, представлял себе великие битвы, в которых одержит победу. Он многое умеет и многое знает. Никто в зеленой долине лучше него не умеет управляться с оружием. Учитель Самаэль научил его волшебству, учитель Элибр военной тактике. У него есть верные друзья, готовые положить за него жизнь. И у него есть вера в то, что когда-нибудь он вернется на место сожженной Мадимии и вернет славу Ара-Лиму.