Пепел Асгарда
Шрифт:
Всё, что нужно Водителю Мёртвых, – это дать немного времени Хрофту и Райне. Ну а силы – спасибо Гулльвейг – здесь хватит. Уж об этом-то он, Ястир, позаботится.
Ты ошиблась, ведьма, приведя сюда всё это воинство.
Ястир в последний раз глубоко вздохнул. Привычка, оставшаяся от давно канувших времён. Настало время уступить место Яргохору. А потом… потом оставалось лишь надеться, что Один со своей прекрасной дочерью вновь помогут ему вернуться.
У Водителя Мёртвых вырвался вопль, не боевой клич, но что-то, вообще не имеющее названия.
Кружащийся водоворот наконец сжался, захлестнул Яргохора с головой – и в тот же миг заработал его меч.
Райну словно пробило разом тысячью тысяч раскалённых стрел. Серый водоворот там, где только что стоял Водитель Мёртвых, рассекло иссиня-чёрным – взмахами его клинка. Призраков и духов рвало в клочья, но точно так же рвало и самого Яргохора.
Сквозь валькирию устремился поток горячей, свежей, новорождённой силы, словно каждый из погибавших сейчас второй смертью фантомов отдавал ей всё, что имел.
На внутренней стороне плотно зажмуренных век янтарной нитью пылал последний отрезок следа – напрямик за черту, к корням Великого Древа, где смутно маячило множество колышущихся теней, смутно напоминавших обитателей Асгарда, павших на Боргильдовом поле.
Исполинский орёл шевельнул крылами, огневеющий взор упёрся прямо в затрепетавшую валькирию.
«Иди и возьми, если сможешь», – поняла Райна.
Однако в ужасающем и сотрясающем гласе Соборного Духа не таилось угрозы. Скорее – ожидание и едва ли не сочувствие.
Всё, что есть, Райна.
Мамины глаза спокойно и строго взглянули прямо на неё.
Серо-зеленоватая чешуя недодракона. Он не страшный, он просто голодный и глупый. Так и смерть – она просто голодна и глупа, больше ничего.
Осталось пройти совсем немного, дочь Сигрун.
В тебе не только кровь асов, ты ещё и хекса, троллквинна, чародейка народа йотунов (не ётунов, как говорили жители Асгарда). Ты забыла об этой своей ипостаси, память матери, наследство великанов – дремало множество лет.
Настала пора ему пробудиться.
– Поговорим, сильномогучий Один.
Старый Хрофт бросил последний взгляд на застывшую в трансе Райну – глаза зажмурены, кулаки сжаты – и повернулся к Матери Ведьм. Та по-прежнему оставалась возле призрачных стен Асгарда, однако голос её раздавался совсем рядом. Водитель Мёртвых держался, всё так же истребляя несчётные сонмища призраков, и рука Яргохора, похоже, не уставала.
– Говори, Мать Ведьм. Мы ведь давненько с тобой не виделись. Кто послал тебя и зачем?
– Ах, Один, ты не меняешься. Всё такой же скучный. Какая разница, кем я послана? Главное – сумеешь ли ты внять предостережению?
– Какому? Предлагаешь повернуть назад? Когда я почти у цели, а моя дочь делает то, к чему её приуготовляла судьба все бессчётные века изгнания?
– Хочешь, чтобы я поверила, будто ты всё это задумал заранее? – рассмеялась Гулльвейг. – Специально не искал собственную дочь столько столетий?
Один пожал плечами.
– Владыка Асгарда не пререкается со слугами. Правь своё посольство, Гулльвейг. Но помни, чем закончилось твоё первое.
– А чем оно закончилось? – Мать Ведьм продолжала улыбаться, и Старый Хрофт видел сейчас каждую чёрточку её неживого, идеально красивого лица, больше похожего на маску. – Именно тем, чем и должно было. Именно тем, чего мы добивались.
– Мы?
– Ты уже расспрашиваешь, Владыка Асгарда? Я уже не просто посланница? Я уже та, с кем можно говорить?
– Правь своё посольство, прислужница, – прорычал Отец Дружин. – Правь, у меня мало времени.
– Конечно, конечно, – насмешливо поклонилась Гулльвейг. Мьёлльнир задел серую дымку, и Старый Хрофт сморщился, точно от боли. – Тебя не пронять даже молотом твоего же старшего сына.
– Правь. Своё. Посольство, – отчеканил Старый Хрофт. Каждое слово его падало, словно удар топора.
– А! Что ж, будь по-твоему, Ас Вранов. Я должна передать, что тебе придётся пойти против всех, даже против твоего друга Хедина.
– Кто передаёт это? Как его имя?
– Какая разница? – Гулльвейг вновь пожала плечами. – Это голос разума, скажем так.
– Плох тот посол, что не открывает имя пославшего.
– Что делать, Владетель Слейпнира, здесь не Валгалла.
Старый Хрофт фыркнул, покосился на Райну. С щёк валькирии сбежала вся краска, они сделались мертвецки-бледными.
– Что ж, Мать Ведьм, ты сказала, а я услышал. Это всё? Твоё посольство отправлено?
– Нет. – С губ Гулльвейг не сходила лукавая улыбка. – У тебя могут явиться могущественные союзники, Ас Вранов.
– Они у меня уже есть. Мне помогли добраться сюда многие, от кого я, признаться, не чаял обрести подмогу.
– Они помогут тебе и вновь. Но ты должен поклясться.
– В чём и кому?
– Упорядоченному. Памяти всех падших или лишившихся силы богов – тебе помогут вырвать твоих сородичей из небытия, если ты твёрдо встанешь против Познавшего Тьму и доведешь свою борьбу до победы.
– Познавший Тьму не сделал мне ничего плохого.
– А волки? А целая рать его учеников? А эти призраки?
– Разве это он наслал их, Гулльвейг? Я не убеждён.
– Ты убедишься, – посулила она.
– Вот когда это случится, тогда и поговорим.
– Но тогда ты поклянешься?
– Владыка Асгарда никому не даёт подобных обещаний. Всё, Мать Ведьм, время твоё истекло. Желаешь ли ты помочь мне, встать против меня или же просто отойти в сторону? Я приму любой твой выбор. Но совершай его быстро!