Пепел богов. Трилогия

Малицкий Сергей Вацлавович

— Мертвым воинам? — не понял Мекиш.

— Пошли, — бросил через плечо Непиш и зашагал по дороге быстрее, чем шел до этого.

— Я не понял! — пролепетал Мекиш. — Он сказал про мертвых воинов? Это что еще за мертвые воины? Или мы не в Запретной долине, а в Пустоте?

— Запретная долина посылает их, — пробормотал Кай. — Запретная долина посылает палхов на нас. Впрочем, сейчас это к лучшему.

— На нас? — оторопел Тару. — И что же здесь лучшего?

— Плохая деревня, — объяснил Кай. — Сколько бы раз я ни проходил здесь, меня пытались

убить и ограбить. Приходилось отбиваться. Никогда не оставлял на этой дороге меньше пяти трупов. И всякий раз Непиш докладывал об этом мертвым воинам. А у них разговор короткий: пока идет разбирательство, тебя сажают в холодную. Могли бы и неделю ждать встречи с оракулом.

— Нет, — вздохнул Шувай. — Я бы не влез в холодную. Ты же говорил, что она маленькая, даже тебе не выпрямиться во весь рост?

— Тебя бы, приятель, посадили на цепь на площади, — ответил Кай.

Лиг пять спутники прошагали в молчании, тем более что и лес вокруг тропы стал выше и ближе, да дубы и липы сменили разлапистые ели. Правда, Непиш так и шагал впереди, словно уже забыл о разоренной деревне, но увидев, что Кай выудил из чехла ружье, стрелки тоже потянулись за луками. Только Эша словно вовсе не беспокоился ни о чем, когда лес вокруг пошел на убыль, поредел и сменился болотом, да и камни под ногами от сырости покрылись мхом, старик подозвал Мекиша, показал ему два камешка, которые он до этого держал в разных кулаках, наклонился и положил их рядом между камнями.

— И? — недоуменно спросил малла.

— Пошли, пошли, — с ухмылкой оглянулся Эша. — И считай вслух. До десяти.

На счете «десять» за спиной раздалось шипение, шедший последним Шувай испуганно ухнул и, вместе с яркой вспышкой света, отпрыгнул не меньше чем на пару локтей от полотна дороги.

— Шуточки прекратить, — повысил голос Кай. — Ты в порядке, мейкк?

— Пятки отбил из-за вас, озорников! — обиженно проворчал великан.

— Однако первый раз вижу прыгучего мейкка, — растянул губы в ухмылке Усанува.

— Его ум удивляет меня больше прыгучести, — заметил Течима. — Все-таки даже малла умнее, чем мейкки.

— Что ты хочешь этим сказать? — приподнялся на носках Мекиш. — Или думаешь, что ум можно взвесить так же, как и мозги?

— Отстань от меня, — отмахнулся Течима. — Еще не хватало спорить с малла.

— Однако тати не добрее друг к другу, чем люди, — заметила Теша.

— Зато, исключая палхов, не грызут друг другу глотки, — огрызнулся Мекиш и повернулся к Эше: — И вот чтобы научиться этой ерунде, старцы сидят в этой вашей Гиме десятилетиями?

— Ерунде учиться не нужно, — скривил губы Эша. — А вот для знаний и умений порой и десятилетий не хватает. Жив будешь, сам поймешь.

— Буду! — пообещал Мекиш. — Тем более пока наш поход не опаснее обычной прогулки.

— Меньше болтай и больше слушай, — потребовал от малла Кай.

— Болтовня и шуточки прекратятся сами после первой же смерти, — с усмешкой заметила Илалиджа.

— Наоборот, —

не согласился Тару. — Чем труднее и тошнее, тем злее шутки. Увидишь еще, серебряноволосая.

— Тихо! — потребовал Кай, останавливаясь возле ожидающего отряд Непиша.

— Ваш? — спросил тот, протягивая руку.

Арма посмотрела в сторону. Из придорожной, поднимающейся из зеленого месива осоки торчал сапог.

— Сейчас, — заторопился Мекиш.

— Стоять! — неожиданным рыком заставил замереть на одной ноге малла Кай.

— Болотная выдра, — объяснил Непиш. — Дорога зачарована, на нее не выйдет, но болото — ее вотчина. Сплошь под осень обсыпает клюквой, но ни один самый ушлый лесовик и ягоды не сорвет. Это приманка.

— А сапог знакомый, — заметил Тару, вытягивая из мешка веревку.

— Тарх, — узнала Арма. — Это сапог Тарха, помощника Сарлаты.

— Однако он надет на чью-то ногу! — зарычал Мекиш, вытягивая из ножен меч.

— Сейчас увидим, — кивнул охотнику Кай.

Тару размахнулся, накинул на сапог петлю и медленно потянул веревку на себя. Сначала из тины показалось колено, потом огрызок второй ноги, туловище, разорванное вдоль, словно гигантский рот отхватил от несчастного плечо вместе с рукой и изрядную часть груди и, наконец, искаженное ужасом лицо мертвеца.

— Тарх, — прошептала Арма.

— Сарлата здесь, — удовлетворенно кивнул Кай.

— Надеюсь, что он вместе с остальными разбойниками все-таки доживет до моего меча! — прошипел Мекиш.

— И что мы с ним будем делать… — начал говорить Тару, как вдруг зеленая тина вспучилась бугром, раздался рев и над поверхностью появилась зубастая морда, способная перекусить пополам человека.

— Стреляй! — захрипел Тару.

— Нет! — отрезал Кай и повторил еще громче всем лучникам: — Нет!

Чудовище подало туловище вперед, блеснуло серыми глазами, фыркнуло грязью, навалилось когтистыми лапами на берег и, прихватив труп зубами, рванулось обратно в топь.

— Десяток локтей отличной веревки! — всплеснул руками Тару.

— Нельзя стрелять, — согласился с Каем Непиш. — Прольется кровь, чары рассеются. Там, где кровь, там нет преграды выдре. Убить можно, но пока будешь убивать, четверых или пятерых она сожрет.

— На кого она тут охотится? — пролепетал Мекиш.

— На людей, на собак, на волков, — объяснил Непиш. — Пошли. Ваш старший умный. Я далеко с ним пойду. Надо спешить. Скоро закат, надо уйти за стены поселка. Плохие люди пришли.

— Там в деревне были тати, — заметил Тару.

— Здесь были плохие люди, — сказал Непиш. — Следы смотри. Их было много, тридцать или больше. Один отошел и присел по нужде. Выдра прихватила его поперек, но никто не стал его спасать. Ни одной стрелы, ничего.

— Да, — с уважением посмотрел на проводника Тару. — Так все и было.

— Может быть, и плохие, — заметила Илалиджа. — А может быть, умные.

— Бывают и плохие и умные, — согласился Непиш.

— Они тоже шли в поселок? — подпрыгнул Мекиш.