Пепел богов. Трилогия
Шрифт:
— Давай уж, — пробормотал Лук, покосившись на примолкшую Негу. — Все вываливай. Куда мы идем, что задумал?
— Поселка нет, — ухмыльнулся Намувай. — Это уж без сомнений. Только времянки. Купцы подплывают временами там на один мысок. Видят шест с тряпкой, значит, дикий охотник ждет покупателя. Купец спускает лодку и идет к берегу. Вдвоем с гребцом. Ну а там уж торгуется с охотником, все как обычно. Зачем там нужен поселок? Чтобы хиланские стражники в гости пришли? Дикого леса они, конечно, боятся, но на самый край их смелости хватает. Да зачем нам туда? Пока мы к тому мыску доберемся,
— Так куда же мы пойдем? — не понял Лук.
— Туда, — кивнул на юг Намувай, подбросил в оживающий костер валежника, потянул из мешка котелок. — Туда, где нас искать не будут. А если и будут, то не найдут.
— Подожди. — Лук не мог поверить. — Ты хочешь сказать, что мы пойдем через чащи Дикого леса?
— А пока мы через какие чащи шли? — переспросил его Намувай, наполняя котелок водой.
— Так здесь… — растерянно пробормотал Лук. — Здесь же вроде бы нет… опасного зверья.
— Все тут есть, — отмахнулся Намувай и вновь осветился улыбкой. — Просто мало. А вот там и в самом деле горячо бывает. И не только в смысле ужасных тварей, но и… всякое. Про Хозяина я говорил уже. Некуманза разные бывают. Некоторые сами вроде зверья. Там надо держать ушки вверх, глазки в стороны таращить, оружие в кулачке сжимать. Там для кого-то ты будешь не только врагом или возможностью сорвать куш из кладовых иши. Там ты можешь оказаться и мясом на ребрышках, и косточками для похлебки.
— Так чего нам там делать? — не понял Лук. — Пойдем побыстрее вдоль хребта, никакие ловчие нас не догонят. А там уж… Берег напротив Хилана большой. Сколотим плот…
— Подожди с плотом, парень, — покачал головой Намувай. — Если то, что сказала моя мать, правда, то не один приказчик ее слабину дал. Ты хоть задумывался, почему иша терпит вольных? Да, порой направляет один или другой отряд навести порядок за речкой, так ведь не истребляет вольных поголовно. А ведь мог бы подгрести земли за Хапой и Блестянкой под себя.
— Не может, наверное, — пожал плечами Лук.
— Не хочет, — отрезал Намувай. — Запомни. Ише нужен враг. Пока есть враг — его армия не зарастает жирком, не разваливается. Его подданные не косятся на его дворец, а кланяются ему. Одно плохо: уж больно враг слабоват у правителя Текана, поэтому надо иногда и подкармливать его, на ярмарку водяную допускать, торговлю разрешать. Даже запрещать ураям пересекать Хапу в поисках беглецов от их милости.
— Ты к чему все это рассказываешь? — не понял Лук, взглянул на Негу, которая слушала сына Арнуми раскрыв рот.
— Много лет назад… — Намувай взял у Лука мех, наполнил котелок водой, пристроил его между двух камней над огнем. — Много лет назад, когда Курант был еще воином клана Хара и хлопал глазами не хуже твоей сестренки, он пришел в Гиену, чтобы убить одного арува. Не спрашивай меня зачем, я не знаю. Курант должен был убить всех в доме. Всех. Семью арува и всех его слуг. Арнуми была наложницей хозяина. Тогда ей было как тебе теперь. Шестнадцать. Курант вошел в дом и стал убивать. Он убил почти всех, убил тихо, без единого звука,
— Но Курант не убил его, — прошептала Нега.
— Нет, — усмехнулся Намувай. — Хотя пометил на всю жизнь. Нет, он, конечно, убил бы его. Арнуми и Нигнас были последними в доме, но моя мать бросилась к убийце, рванула рубашку на груди и закрыла глаза. Она предложила Куранту себя. Глупо, да? Предлагать убийце то, что он может взять и сам. Должен заметить, что, как говорят те, кто ее знал в те годы, не было никого равного ей красотой. Мужчин, которые видели ее лицо, охватывал столбняк. Она… — Намувай задумался, бросил быстрый взгляд на Негу, — была почти как ты, Нега. Конечно, у нее не было узких глаз красавицы из Туварсы, и ее волосы, до того как поседели, не были столь темны, как твои, но…
— И что же Курант? — спросил Лук.
— Ничего, — усмехнулся Намувай. — Курант не воспользовался ее красотой. Он убрал меч в ножны, перевязал рану Нигнасу, собрал брата и сестру, незаметно вывел их из города, купил лодку и отправил их в Вольные земли. И даже позаботился об их дальнейшей судьбе. Пристроил в дом пожилого гиенца. Но уже через месяц, когда вернулся в Сакхар, лишился глаз. Мать думает, что так он был наказан. Клан Хара не прощает отступников.
— Но как они узнали? — удивился Лук. — Да и не клан Хара наказывал Куранта. Это сделал… сиун клана Смерти.
— Вот так и узнали, — пробормотал Намувай. — У нас говорят, что сиун — это что-то вроде духа любого клана. Ну вроде бога, но маленького, своего. И пока сиун есть, клан жив. Впрочем, неважно. Узнали как-то. Или Курант не распознает теперь по голосу сам любую ложь? Но дело не только в том, что произошло полвека назад. С тех пор много всего случилось. Ведь ты не думаешь, что моя мать вызвалась помогать Куранту выползать из-под шалости его приемного сына только потому, что когда-то убийца не довершил начатое? Нет, парень. Она тоже кое-что видит и кое-что чувствует. И если она сказала — надо, значит, надо.
— Так почему мы пойдем через Дикий лес? — повторил вопрос Лук.
— Потому что еще вчера, если не позавчера, многие дикие охотники отправились на наши поиски. Многие вольные из тех, что пожаднее, отправились на наши поиски. А у многих, думаю, и выбора не было. Вот, возьми твою Негу за горло, да приставь к ней кинжал, ты и сам как миленький побежишь любое приказание исполнять. Ловчие так уж точно ищут тебя, парень. Поверь мне, сейчас весь берег Блестянки до самого Хилана под надзором. И если ты покажешься на берегу, то желающих поймать тебя будет столько, что тебя могут разорвать на части.