Пепел богов. Трилогия
Шрифт:
— Он безрассуден, — развел руками Квен. — Он не чувствует грани, за которой опасность превышает его везение. Он играет с удачей. Сам пошел навстречу воину, который его искал. Сидел с ним за одним столом. Он придет в Хурнай. Здесь я, его враг, и мои уши. И здесь его названый брат. У Кира Харти есть все основания подозревать брата в предательстве. Ненависть приведет его в Хурнай.
— Может быть, — задумался Мелит. — Может быть, он и играет с удачей. Но ведь пока выигрывает?
— Пока да, — улыбнулся Квен. — Да, он убил всех тех, кого ты перечислил, но он убил худших. Поверь мне, Мелит, победы расхолаживают. Здесь, в Хурнае, сотни лучших воинов ждут Кира Харти. Здесь, насколько я уже знаю, его ждет Суппариджа, эта ужасная баба, пришедшая из Пустоты. Здесь же лучший из лучших воинов клана Смерти. Здесь же тайные службы и Хилана, и Хурная. И второй ловчий Пустоты — Хантежиджа — тоже недалеко от города. Послушай, он никуда не денется. Неужели из-за одного озорника может начаться Пагуба? Десять лет он скитался по Текану, и Пустота не догадывалась, что один из Сакува выжил. Или Пагуба подобна снежной лавине, мы в горах и нам следует разговаривать шепотом? Нам нужно еще пару дней.
— У нас нет пары дней, — проворчал Мелит и сжал ладонями виски. — Но я не о Пагубе. Да продлит Пустота благополучие Текана. Я об ише. Он в смятении. Заперся в своих покоях, не пускает даже Аси. Она уже залила слезами все коридоры. Этри замучилась ее утешать. Кинун не может к нему зайти, только Хартага с ним. И то иша собирается прогнать даже его завтра.
— Что его беспокоит? — не понял Квен. — Он получил известия, что Пустота больше не может ждать?
— Нет, — выпрямился Мелит. — Он получил другие известия. Не от слуг Пустоты.
— От кого же? — удивился Квен.
— В Хурнае есть ведунья, — развел руками Мелит. — Хуш ее имя.
— И она все еще не на дробилке? — воскликнул Квен.
— Она словно дух города, — объяснил Мелит. — Если где и видели сиуна Хурная, то только возле ее жилища. Если ее тронуть, Хурнай будет в беде пострашнее Пагубы, поверь мне. К тому же она никому не делает зла. Никого не принимает. Живет на пожертвования приезжих, которые бросают монеты через ограду ее домика. Это стало чем-то вроде доброй традиции.
— И как же иша добрался до нее? — спросил Квен.
— Он отправил к ней Ашу, — объяснил Мелит. — Тот неделю уговаривал старуху согласиться на приглашение иши. Все рассказал ей. О Кире Харти, об угрозе Пагубы. Все. Она не пошла к ише. Ничего не сказала о Пагубе. Но передала для иши две вести. Первая касалась Кира Харти. Он перестанет быть здесь, в Хурнае.
— Будет убит? — уточнил Квен.
— Нет, — мотнул головой Мелит. — Она сказала, как сказала: «перестанет быть». Это произойдет в течение недели. То есть ты прав, он придет в Хурнай.
— Так это хорошая весть! — воскликнул Квен.
— Вторая весть плохая, — отозвался Мелит. — Завтра иша будет убит.
— Как это может быть? — не понял Квен.
— Больше ничего неизвестно, кроме этого предсказания, — повторил Мелит. — Завтра иша будет убит. Ашу пытался еще что-то выведать у старухи, но на нее нельзя давить. Она очень стара. Чуть что, теряет сознание, хрипит. Большего она не скажет. Она не предсказывала ничего и никому уже лет пятьдесят.
— Значит, старуху на дробилку отправить нельзя, — задумался Квен. — Тогда следует пережить завтра. И все. И это будет равносильно смерти старухи.
— Завтра Большая Тулия, — напомнил Мелит. — Иша должен там быть.
— Поручите это дело Данкую и вашему Ашу, — предложил Квен. — Думаю, что уже послезавтра иша будет смеяться над всеми предсказаниями. Но я хотел бы, чтобы предсказание относительно Кира Харти все-таки исполнилось.
Ночь оказалась жаркой. В полночь Квен отпустил служанок, которых собрал в трех коридорах, и, чувствуя приятную истому в чреслах, подошел к широкому окну. Город светился, над портом рассыпались огни фейерверка. Пахло пряностями и морем. Годы, которые еще недавно напоминали о себе болью в суставах, в животе, отстукивали в висках, словно унеслись под порывом южного ветра. Квен стоял, смотрел в темноту, прислушивался к дыханию огромной массы воды и представлял Тупи. Представлял ее лицо, фигуру, прислушивался к ее голосу, словно эхом доносящемуся из глубин его памяти. Сможет ли он найти похожую на Тупи? Нет, ему не нужно ни красоты Этри, ни слез Аси. Ему нужна ясная и спокойная женщина, похожая на Тупи. Бред! Ему нужна именно Тупи.
Квен вернулся к ложу, выпил ковш вина и подумал, что страсть страстью, но и возможность уснуть рядом с женщиной, рядом с которой захочется проснуться, тоже кое-чего стоит. Хурнай остывал от дневной жары. Квен лег, закрыл глаза и, чего не бывало с ним уже много лет, почти сразу уснул.
Утром Квен точно так же впервые за многие годы поднялся, размял мышцы рук, ног, спины, живота. Ополоснулся, находя приятным обретение свежести и посмеиваясь про себя над мнительностью иши. Затем явился Ашу и с поклоном сообщил, что утренняя трапеза будет совместной для всех, кроме иши, и пройдет в большом зале дворца урая Хурная. После трапезы девять ураев, Мелит, который одновременно исполняет роль урая Хилана, воевода, старшина тайной службы Хилана, старшина тайной службы Хурная, постельничий дома Хурная, а также ишка и жена урая Хурная отправятся во дворец иши, где пройдет Большая Тулия. Кроме них в зале будет только Хартага, который обыщет участников Большой Тулии. Никто не войдет в зал с оружием, ни единый человек.
— А сам Хартага? — прищурился Квен.
— И он будет без оружия, — кивнул Ашу. — Каждый волен взять с собой слугу, который примет оружие господина и будет ожидать внизу, у главного входа, окончания Большой Тулии.
— А кто станет обыскивать Аси и Этри? — усмехнулся Квен.
— Они обыщут друг друга, — поклонился Ашу. — Нового смотрителя доставим мы с Данкуем. Иша волнуется. Он не хочет сюрпризов в сегодняшний день. Церемония будет короткой. Иша поприветствует ураев, затем рукоположит нового смотрителя, после чего Большая Тулия закончится. Все должно пройти без запинки. Нам пришлось кое-что придумать, дабы обезопасить ишу, но, надеюсь, это не оскорбит никого из почтенных участников Большой Тулии.
— Это зависит от того, что вы придумали, — ухмыльнулся Квен.
— Все, кроме иши, постельничего и нового смотрителя, будут находиться в клетке, — ответил Ашу.
— В клетке? — не понял Квен. — Я правильно расслышал это слово?
— Не в настоящей клетке, — поправился Ашу. — Часть зала будет перегорожена решеткой. В половину иши смогут пройти только старик постельничий и новый смотритель. Иша скажет положенные слова, возложит руки на голову смотрителя, после чего Большая Тулия закончится. Все. Ураи уже предупреждены.
— Я не урай, — просто ответил Квен.
В трапезной было тихо. Ни привычных смешков, ни здравиц не раздавалось. Ураи были мрачны, их спутники немногословны. Квен занял место за четвертым столом, который находился напротив стола иши. Столы ураев стояли справа и слева. Если бы не проходы для слуг, они бы составили почти правильный квадрат. Насколько помнил Квен, в центре квадрата обычно играли хурнайские арфисты, но теперь музыка не звучала. Над всеми висело ожидание чего-то страшного и неотвратимого. За столом иши правителя не было. Его место оставалось свободным, на соседнем месте сидела Аси. Она была не заплакана, но печальна. С другой стороны расположилась Этри, которая даже издали поражала утонченностью и красотой. Кинун, который также оказался за столом правителя, ревниво поглядывал вокруг.