Пепел богов. Трилогия
Шрифт:
— Зачем это все? — прошептал Кай. — Зачем эти храмы, эти смотрители, эти дробилки, смерти, зачем?
— Это не против людей, — улыбнулся Истарк. — Это против двенадцати напыщенных мерзавцев. Каждый из них мнил себя богом, а может, даже и являлся им, а бог без веры в него что цветок без влаги. Как еще мы могли отомстить им? Или ты думаешь, что их муки, когда они возвращаются на престол, — это случайность? Это безверие и пустота. Вот что это такое. Они питаются верой.
— А вы болью и муками! — вдруг яростно выкрикнула за спиной Кая Каттими.
Кай метнул нож мгновенно. Он должен был пронзить Истарку гортань, но вместо этого вдруг почти замер, остановился в воздухе, и Истарк легко, пусть и медленно, плавно, поднял свой черный меч и отбил летящий нож в сторону. Затем он сделал шаг вперед и снова стиснул кулак левой руки. И Кай повалился на пол, как повалился на пол стол, только не стал разрушаться и осыпаться трухой, а просто перестал владеть ногами и руками, оплыл, свалился в ногах Каттими безвольной плотью. А потом вперед шагнула девчонка, и Кай увидел невозможное. Она была нисколько не медленнее слуги Пустоты, успела подставить под удар Истарка серый меч, и черный матовый клинок, столкнувшись с серым, разлетелся на множество осколков. И изумление еще не успело стереться с лица Истарка, как его голова вместе с изумлением полетела в сторону, а затем и голова, и все тело слуги Пустоты начало осыпаться пеплом.
Глава 28
Предпоследние жертвы
Кай не терял сознание ни на минуту, но когда Истарк обратился в прах, то охотник словно очнулся после тяжелой болезни. Поднялся с пола и жадно напился из чайника, не чувствуя, что вода горяча, но понимая, что жажда не уменьшается. Кивнул Каттими на тихий вопрос: «Как ты?» — забросил на плечо ружье и вышел во двор.
Лошади стояли у коновязи, небо снова было низким, проглотив без остатка вершину горы, между узких окон-бойниц, смотрящих во двор, кружился снег. Кай уже понимал, что никакого прохода из Парнса в Запретную долину и в самом деле нет, но пошел к двери, ведущей в покои обитателей Парнса. Она не была заперта. За дверью обнаружилась пустынная трапезная, кухня с потухшими, чуть теплыми очагами, со сгоревшим на плитах молоком, кладовая, не блещущая богатством, библиотека, стоявшие в которой корзины с пергаментной трухой не оставляли никаких надежд на обретение мудрости или знания.
Каттими следовала за Каем, словно ждала от него каких-то слов, но он не знал, что ей сказать. Ему казалось, что сейчас не нужно говорить ничего, нужно немного времени, чтобы уложить все в голове. Или уложить в сердце, потому что все сказанное Истарком, даже если оно было не только ложью, но и на какую-то толику правдой, ничего не меняло в Каттими, оно только добавляло что-то к ней. Но не меняло. Так зачем было говорить хоть что-то? Тем более что наверху спутников в любом случае ждало дыхание недавних смертей. И, как надеялся Кай, избавление от жажды.
На лестнице он поднял окровавленный обрывок балахона, которым Истарк вытирал меч. Миновал отполированный усилиями многих поколений камнерезов зал второго этажа и ступил в огибающий двор Парнса коридор. Обитель мудрецов Хилана оказалась скромна. Друг за другом шли узкие кельи. Дверей в них не было, будто никто из обитателей каменных закутков не считал нужным хоть что-то скрывать от своих собратьев. Теперь в узких проемах запеклась кровь. Все старцы были убиты.
Наверное, Истарк просто шел по коридору и отмерял по одному удару каждому. Но этого удара хватало на то, чтобы рассеченные падали и мгновенно умирали. Живой был только один. Он нашелся в отхожем месте.
Асва висел на крюке, забитом в потолок. Наверное, на него подвешивали блок, чтобы очистить емкость с нечистотами, но теперь там же нашлось место и настоящему привратнику по имени Ирмалант. Руки его были связаны за спиной, вывернуты и закреплены под потолком. Ноги мелко дрожали. Изо рта раздавался хрип и текла кровь. В глазах стояли слезы.
Рядом, на перевернутом ведре, лежала глинка, на которой стоял кубок. В кубке торчал отрезанный язык.
— За что? — побледнел Кай. — Он же служил им. За что? Если он отец Ишхамай, то за что? Его нужно снять.
— Нет. — Каттими произнесла это твердо. — Все бесполезно. Это просто пытка, которую нужно прекратить. Смотри.
Она хлопнула в ладоши, и кубок исчез. Кровь выплеснулась на глинку, и Асва с облегчением закрыл глаза. Мгла окутала сначала его ноги, потом туловище, потом голову. Веревка ослабла. Отвратительный запах из отверстий в каменном полу исчез. Наступила свежесть, и эта свежесть вдруг побежала по сосудам Кая, прибавила ему дыхания, дала силы, расширила грудь. Жажда утихла. Мгла закрутилась вихрем и исчезла, выбив ветром крохотное оконце.
— Клан Асва не просто клан Лошади, — сказала Каттими. — Клан Асва — клан движения. Клан скорости. Клан свободы и неукротимости. Просто это немногие знают. Истарк не знал или не счел это важным, и он просчитался. Он дал возможность Асве самому прекратить свои мучения. Но тот не сделал этого.
— Он не достал бы ногой до ведра, — не согласился Кай. — Даже если бы стал раскачиваться и вырывать суставы еще сильнее.
— Не нужно было вырывать суставы, — покачала головой Каттими. — Достаточно было просто закричать. Или завыть, раз уж Истарк вырезал у него язык. Уходим отсюда.
— Почему? — уже внизу у коновязи остановился Кай. — Почему язык? Что он не должен был нам рассказать?
— Нам… — с надеждой повторила Каттими, но слабую улыбку спрятала. — Спросишь у Асвы сам, если доберешься до Храма Двенадцати Престолов. Возьми меч. Думаю, что это меч твоей матери. Он должен предназначаться тебе.
Она стояла с протянутым мечом так, словно сию секунду ожидала собственной казни. И в ее глазах было что-то похожее на то, что было в глазах Асвы.
— Нет. — Он шагнул к Каттими, обнял ее, уткнулся губами в затылок, прошептал негромко: — Пусть она отдаст его мне сама.