Пепел богов. Трилогия
Шрифт:
Кай стоял тут же и всматривался в продолжающуюся за котловиной равнину.
— А может, он хотел нас перессорить? — предположил Эша. — Представь себе, что Арма убила кого-нибудь. Шалигая за его глупость, меня — за мою мерзость, ту же Тешу за ее наглость, пустотная кровь как будто прибавила ей ума, но превратила в такую дрянь, что вон даже Кишт сторонится ее как припадочной. Больше убивать некого. Тарп был само достоинство, а Кишт сама молодость, которая еще не успела себя запятнать. Вот ткнула бы она кого-то мечом в спину, и нет нашего отряда. Каждый бы косился друг на друга после этого.
— Нашего отряда и так скоро не будет, — заметила Илалиджа. — Осталось только семь воинов.
— О! — восхитился Эша. — Меня сочли воином! Лестно. Семь — хорошее число. А сиунов, между тем, осталось три. И я надеюсь разглядеть каждого!
— Голос был знакомый, — задумчиво проговорила Теша.
— Да ну? — удивился Эша. — А ведь точно. И чей же? Кто сумел докричаться до нашего воинства? Что-то рядом я никого не заметил!
— Это был голос смерти, — сказал Кай. — Его слышно на любом расстоянии. Точно говорю. Но не голос Хары. Хотя он тоже показался мне знакомым. Вспоминай, Теша. Хотя теперь очередь Хары.
— Не понял? — нахмурился Эша.
— Где-то поблизости сиун Хары, — ответил Кай. — Думаю, что теперь ее очередь. Паркуи строил Храм Престолов, а Эшар вместе с Хиссой и Сакува вычерчивали рисунок на его крыше. Сиуна Хиссы мы уже миновали. Эшар встретит нас у последней черты, в этом я уверен. Сакува тоже будет тянуть до последнего, таков уж у него характер, тем более что именно он виновник произошедшего. Так что — следующая встреча с Харой.
— Подожди! — вскочил на ноги Эша. — Тогда где-то рядом Сарлата? Арш? Украденная Аи? И десять воинов? На лошадях и с луками? Что у нас есть против них? Только лук Илалиджи, луки Теши и Шалигая, да эта смешная стрелялка Армы? Ай, я же совсем забыл, Шалигай больше не может держать лук! Чего ж ты его таскаешь с собой, приятель? Отдай кому-нибудь?
— Я готов взять лук, — подошел к Шалигаю Кишт, вытирая руки.
— Бери, — равнодушно пробормотал Шалигай, пересчитывая монеты. — Но стрел осталось штук десять, не больше.
— И у меня, — подала голос Теша.
— У меня тоже, — откликнулась Илалиджа, — так что на луки надежда не слишком велика. Нет, если бы мы сидели в засаде, то хватило бы и этих стрел, но в засаде, скорее всего, будет Арш.
— Пора, — сказал Кай. — Надеюсь, что Хару мы встретим не в темноте.
Равнина закончилась через несколько лиг. Сначала горизонт показался необычно близким, словно путники приблизились к краю земли, как перед бездной ветров. Затем из нависающих над головой туч пролился дождь, смыл пыль с дороги и освежил не только неприветливую равнину, но и небо. Оно прояснилось. Спутники шли уже привычным бодрым шагом, перебрасываясь ничего не значащими словами, радуясь уже тому, что на ровном месте не так просто устроить засаду, пусть даже и укрытие на ровном месте найти не менее трудно.
— А что нам, собственно, может угрожать? — размышлял вслух Эша. — Три сиуна — это серьезно, конечно. К тому же зеленоглазый считает, что они будут более изощренны, чем предыдущие. Хотя меня более всего напрягла Кессар. Не то чтобы я не умею плавать, не знаю, может быть, и умею, но противостоять стихии — дело гиблое. С этой точки зрения, ни Сакува, ни Эшар, ни Хара особой опасности не представляют. Только вообразим себе, какая может быть стихия от правителя разума и зрения, от крови или страсти, от смерти со всей ее ненавистью и безупречностью?
— Что-что, а страсть — это самая настоящая стихия, — заметила Илалиджа. — Да-да, и в Пустоте тоже, сколько бы вы не представляли ее в виде выгребной ямы.
— Да и смерть не так проста, — вставил слово Шалигай. — По мне, так какой-нибудь мор ничем не лучше стихии.
— Гадать — не копать, — подала голос Теша. — Лучше бы представили, как мы будем сражаться с Аршем. Я правильно поняла, что он теперь вроде бы не простой воин?
— Скорее всего, — кивнул Кай.
— Смотри-ка! — воскликнул Эша. — А ведь я не удивлюсь, если мы и вправду окажемся на краю земли! Надеюсь, больше никому не придет в голову переламывать равнину?
Горизонт или и в самом деле край земли приближался с каждым шагом. Арме уже не терпелось посмотреть, что за ним, но, не подойдя к самому краю, сделать этого было невозможно. Равнина же слегка поднималась вверх, словно намеревалась усилить любопытство всякого путника. В довершение всего и дорога вздымалась на изрядную высоту. Так что причина для ворчания Эша имелась самая прямая, старику опять пришлось взбираться в гору.
— Я понимаю, когда идешь туда, куда надо, — бормотал он, карабкаясь вслед за спутниками и даже иногда помогая себе руками, — но когда идешь неведомо куда, то поругать всякий косогор, болото — совершенно необходимое дело. От ругани производится успокоение головы, сердца и даже некоторое отдохновение.
— Если бы от нее еще и путь прояснялся, — остановился на краю земли Кай.
Арма поднялась на гребень вслед за зеленоглазым и замерла. Салпа, Запретная долина или изрядная ее часть заканчивалась. Дорога, а вместе с нею и равнина — обрывались. Под ногами путников зияла пропасть, дна у которой не было, а если и было — рассмотреть его не имелось никакой возможности, потому как внизу ползли облака.
— Никакой веревки не хватит, — пробормотал Эша, осторожно ложась на край равнины. — До облаков не хватит. Сверху стенка вроде гранитная, но что ниже — не представляю. Да тут тысяча локтей только до облаков, а уж что ниже, только… сиунам известно.
— Там Анда? — протянула руку вперед Теша.
— Не знаю, — покачал головой Кай. — Но где-то она определенно есть. И уж если дорога обрывается над обрывом…
— То она совершенно точно должна продолжиться внизу, — заметила Илалиджа.
— А если она не продолжится, то мы окажемся в Анде, — закончил мысль Эша.
— Или в трактире, — добавил Шалигай. — Кто-то говорил, что мы должны оказаться там еще раз?
— Ты что? — сел Эша. — Неужели догадался, что единственный способ вынести из Запретной долины хоть какое богатство, так это потратить все монеты на еду и как следует набить живот?
— К сожалению, я не верблюд, — заметил Шалигай. — И вообще, я не согласен с тем, что я гнусный тип. Золото, что я несу, я ни у кого не украл. А если бы я хотел гибели Каю, да кому бы то ни было, то лучшего момента не сыскать. Толкнул — и готово. Либо расправляй крылышки, либо в лепешку. И никакая пустотная мазь не поможет.
— Господин Кай, — послышался голос Кишта. — Вот, я нашел. Блеснуло в траве, я прошел и увидел. Это лежало в полусотне шагов к западу по краю обрыва. Смотри. — Хиланец протянул руку. На его ладони лежала красная лента.