Пепел богов. Трилогия
Шрифт:
— И все-таки нужно будет мгновенно охладить довольно тяжелый булыжник! — заметил Кай.
— А ты понесешь после этого меня на руках? — еще тише спросила она. — Как тогда?
— Послушай, — подошел к Каю Эша, — я, конечно, начинаю догадываться, что ты замыслил, но сделать это будет не так просто. Сколько будет весить твой сиун после того, как он явится? Нет, сразу скажу, что лучше всего тут бы справился Шувай со своим молотом. Но уж что тут говорить? Нет Шувая. Ты прикрой наш разговор, девица, прикрой. Так вот, если этот сиун будет весить хотя бы с тебя, зеленоглазый, то, чтобы превратить его в хороший зажигательный камень, мне потребуется неделя. И это при том, что я не буду упускать его из вида. Кстати, если он вздумает при этом ходить, то дело еще затянется.
— Эша, — поморщился Кай. — Долгие беседы с тобой в Гиме приучили меня к тому, что из самых простых событий ты умеешь делать самые мудрые выводы. А на самые сложные вопросы умеешь отвечать просто и понятно. Пойми, мне не нужен зажигательный камень размером с сиуна. Мне нужно, чтобы он нагрелся. Но нагрелся быстро. Как можно горячее и как можно быстрее!
— Все равно очень долго, — задумался Эша. — Если камень не должен гореть, а ты не хочешь, чтобы я закончил свою долгую жизнь прямо вот за этим столом, мне все равно потребует не менее часа. Не скажу, что смогу разогреть камень докрасна, но остывать он точно будет не менее пары суток.
— Послушай, — потер виски Кай. — А если не нужно, чтобы он остывал?
— Это уж от меня не зависит, — рассмеялся старик. — Если что-то нагретое оставить в естественном виде, оно будет остывать согласно имеющейся плотности и объему. Камень остывает долго. Конечно, если исключить всякую невозможную магию со стороны этой сумасшедшей девчонки. Интересно, кто же все-таки учил ее этим фокусам?
— Подожди, — остановил старика Кай. — Подумай. Не ты ли рассказывал мне о магических иллюзиях, которые невозможно отличить от реальности до тех пор, пока они не иссякнут. Если навести иллюзию на камень, он будет способен обжечь?
— Еще как! — приподнялся на носках Эша. — Если устроить иллюзию раскаленного камня, да бросить его в костер, то пламя взметнется ничем не хуже того же, которое случается от добротного зажигательного камня, тепло в котором копится долгими усилиями. А если такой камень бросить в котел с водой, она забурлит, но бурлить будет только те несколько секунд, которые действует иллюзия! После этого камень обретет тот нагрев, который успел передать воде. И все.
— То есть какое-то время камень будет горяч по-настоящему? — спросил Кай. — И если его охладить, то он может потрескаться?
— Может, — кивнул Эша. — По той простой причине, по которой иллюзия твердых тел относится к иллюзиям действия, поскольку обретает твердость того тела, к которому применяется.
— Сделай это, Эша, — попросил Кай. — Представь себе, что сиун Паркуи ростом с меня.
— Такой, как ты? — Старик задумался, пошевелил губами. — Три секунды. Нагрею так, что будет жарко стоять в десяти шагах. Но только три секунды. А после — ничего.
— Успеешь? — повернулся к Арме Кай.
— Да, — сказала она твердо.
— Ну, не знаю, — усомнился старик. — Но кого нагревать будем?
— Я покажу тебе, — сказал Кай. — Будь готов.
Пир удался на славу. Правда, Илалиджа сначала слегка обидела ключника, когда сообщила ему, что нанята Киром Харти именно для снятия пробы со всех блюд. Тот уже был готов разразиться возмущенной речью, но пустотница просто обняла старика и поцеловала.
— Вот! — воскликнул Тарп в окружении присевших за стол стражников и множества простых жителей города. — Вот, женщины! В ваших руках и губах — великая сила! Отчего же вы ею не пользуетесь?
Ответом ему был взрыв хохота. Арма и сама с трудом сдержала улыбку и потянулась к кувшину с горячим отваром.
— Ты что делаешь? — язвительно прошептал Эша, который безостановочно бормотал какие-то заклинания и старательно прятал ладони в собственных рукавах, с тоской глядя на угощения перед его носом. — Ты готова?
— Собираюсь, — улыбнулась Арма, подняв с блюда роскошный кусок мяса и положив его в моментально открывшийся рот старика. — Удивительное дело, но для того, чтобы что-нибудь охладить, самому следует нагреться. В этом весь секрет. Ну и еще кое в чем.
— Кто тебя учил этому? — проглотил мясо Эша. — Ты и в самом деле сильная колдунья? Ибо мудрецы говорили, чем сильнее колдун, тем короче его заклинания. Сильнейший из колдунов способен щелчком пальцев совершать немыслимые чудеса. А если он творит их, лишь подумав о чуде, значит, он бог.
— Этому заклинанию меня учила Кессар, — сказала Арма, заставив Эшу открыть рот от изумления. — Но так как это были не лучшие для нее годы, то мыслью я не обойдусь. Придется щелкать.
— Я знаю, в ком таится сиун, — наконец сказал Кай.
— В ком же? — напряглась Илалиджа.
— Тиджиз, — показал зеленоглазый. — Вот тот расторопный молодой паренек. Имя не редкое, но такого парня в Харкисе не было. Я вспомнил всех воинов Сакува по именам. И уж тем более молодых. Не было такого воина. И это не промах Паркуи. Он издевается надо мной. На древнем наречии словом «Тиджиз» обозначается бог.
— И как ты собираешься его являть? — нахмурился Эша.
— Не знаю, — поднялся на ноги Кай. — Но попробую повторить трюк с деревянным истуканом на корабле. Эша и Арма, будьте готовы, — сказал он тихо, а затем, повысив голос, обратился к собравшимся:
— Друзья мои! Уж не знаю, кто из вас помнит, что произошло тут в тот день, когда погиб мой дед, но одного я не забуду никогда. Лучшие воины Текана не были побеждены. Они были убиты, но не побеждены. И если бы не ружья хиланских гвардейцев — победа была бы за Харкисом.
— Да! Точно так! — понеслось со всех сторон.
— Странно, — прошептал Арме Эша. — Наследник правителя города пиршествует в городе, которого уже давно нет, и говорит с теми, кто давно уже сгнил в земле, и, похоже, обещает им новые победы.