Пепел богов. Трилогия
Шрифт:
— Смерть.
И тут же добавил:
— И моя дочь.
Между тем где-то в той стороне, где осталась восхитившая Шалигая деревня, поднималось солнце. Дорога в окружении заросших бурьяном лугов то взбиралась на очередной холм, то спускалась в лощину. Всякий раз Арма пыталась рассмотреть, что там впереди, но всякий раз оказывалось, что впереди возвышается еще более высокий холм, рассмотреть за которым ничего нельзя. К десятой лиге пути травы и кустов на обочинах стало меньше, а потом и вовсе пошла проплешинами голая земля. Среди пятен мха заблестело битое стекло. Кое-где и на дороге обнаружились глиняные черепки, куски кирпича. Под бурьяном начали угадываться фундаменты разрушенных зданий. Над головой зажужжали мухи.
— Анда? — стянул с затылка колпак, вытер лоб Эша.
— Вряд ли, — ответил Кай. — Думаю, что в Анде мы бы увидели Храм. Поднимемся на следующий холм. Мне кажется, он выше остальных.
У подножия холма на дороге лежал труп. Тарп перевернул тело, пригляделся к вспухшему лицу, поморщился от запаха разложения.
— Кто-то из бродяг. Судя по одежде, из Намеши. Убит ножом в спину, ограблен.
— Что у него можно было грабить? — усомнился Эша.
— Оружие, — прикинул Тарп. — На поясе висел нож, остались петли от ножен. И карманы вывернуты. Но это случилось больше недели назад.
— Вот тут кое-кто посвежее! — подала голос Теша.
В десятке шагов от дороги лежал еще один труп. Тарп присел над телом, приподнял его за плечо.
— Этот вчерашний. В спине торчит стрела. Судя по всему, стрелка хиланская, значит, здесь прошел Арш. Больше некому.
— А это что? — Шалигай подцепил труп ногой, перевернул его. Под телом обнаружился мешок. Из разодранной ткани высыпались серебряные монеты, куски цепей, кольца, браслеты.
— Богатство, однако, — заметил Тарп.
— Это я нашел, — прошептал Шалигай, сбросил с плеча мешок и стал пересыпать находку к себе.
— Ждать не буду, — предупредил Кай.
— Я догоню, — крикнул хиланец.
— Разное можно сотворить с человеком, — заметила Илалиджа. — Многому научить, набить знаниями, как тюфяк соломой, но, если ума нет, его уже и не будет.
— Не всем требуется ум, — хмыкнул Эша. — Вот, к примеру, умная собака на цепи — это плохо. А дура — самое то. Собака должна лаять, а не думать!
— Послушайте. — Теша нагнулась, подняла с земли серебряную монету, подбросила ее. — Я правильно поняла, что за пределами Запретной долины эти монеты ничего не стоят?
— Их просто не будет, — отозвался Кай. — Они рассыплются пеплом на границе. Хотя пока ты в Запретной долине, можешь вернуться в трактир к Муриджану и сытно перекусить на серебряный.
— Нет уж, — серьезно сказала Теша, убирая монету в кошель. — Перекусить я перекушу. Но возвращаться не стану. Трактир Муриджана мы не минуем, даже если не будем возвращаться.
— С чего ты взяла? — удивилась Илалиджа. — Эта дорога последняя!
— С того, — прищурилась Теша. — Муриджан… особенный. С ним не закончено. Вряд ли мы доберемся до Анды, не встретившись с ним еще раз. Я чувствую.
— А ведь она права, — заметил Эша.
— Не знаю, — задумался Кай. — Я видел его много раз и недосказанности никакой в нем не заметил. Хотя, в случае удачи, дочь ему надо будет вернуть. Но если мы сначала доберемся до Анды, то уже не будет ни дочери, ни Муриджана.
— А там, в Анде? — Арма поймала взгляд зеленоглазого. — Там тоже Запретная долина или всё настоящее?
— Настоящее, — кивнул Кай. — Храм настоящий. Город — настоящий. Значит, всё настоящее. Должно быть настоящим!
— Но тогда мы не можем не почувствовать город! — воскликнула Арма. — Там должна быть граница, точно такая же, как и граница Запретной долины. Морок должен иметь и второй край.
— Значит, это не Анда, — согласился Кай.
— А я хотел бы постоять возле границы, — хихикнул Эша. — Постоять да посмотреть, как Шалигай переходит через нее с мешком серебра. Вот, наверное, рожа у него вытянется, когда серебро обратится в прах?
— Я за всю жизнь столько не заработаю, — переводя дыхание, догнал спутников Шалигай. — Да, может быть, за границей Запретной долины это серебро обратится в прах. Но это еще один довод не уходить отсюда. Дорогу до той деревеньки я знаю, а с таким количеством монет даже без руки буду завидным женихом.
— Ты сначала сделай свою работу, — кивнула на шов на уцелевшей руке Шалигая Илалиджа. — Вот доберемся до Храма Двенадцати, вскроешь послание от иши и прочитаешь: «Убей себя, мерзкий соглядатай Шалигай. Немедленно и без сомнений. Ударом ножа в грудь». И нож у тебя в кулаке. Как тогда?
— Не может такого быть, — уверенно заявил хиланец. — Слуге иши такие приказы не отдаются. Хороший слуга, словно пес. А пес не может загрызть себя сам. Всегда найдутся те, кто выполнит это за него.
— Послушай, — нахмурился Эша. — А если не себя, а еще кого-то? Есть ли что-то, что ты не стал бы делать? Ну мало ли? Тем более, как я понял, иша убит?
— Не знаю, — раздраженно бросил Шалигай. — Там посмотрим. Но то, что иша уже убит, буду держать в голове.
— Это не Анда, — послышался голос Кая.
Он поднялся на холм первым. Впереди, насколько хватало глаз, тянулись руины. Сначала просто груды покрытого мхом щебня, а дальше остовы зданий, а кое-где и целые дома и даже как будто развалины замков.
— Я видел Анду во сне, — сказал Кай. — Это не она. Да и дорога пересекает руины насквозь.
— Ты веришь снам? — спросила Теша.
— Иногда, — ответил Кай. — Кстати, каменный нож, который теперь висит у меня на груди, однажды я тоже увидел во сне.
— Вытащил его из сна? — оживился Шалигай. — Так, может, я и монеты смогу вытащить?
— Попробуй, — предложил Кай. — А пока что бери в руку меч. Дорога, по которой мы пойдем дальше, усыпана трупами.
Трупный смрад и в самом деле витал над равниной. Но среди тел, что лежали на ней уже неделю или две, хватало и свежих. Их были сотни.
— Забавлялись, — заметил Тарп, подойдя к очередному несчастному. — Воины Арша забавлялись. На лошадях, с луками. Били всех подряд. И даже не нагибались, чтобы поднять богатство. А те, что лежат неделю или больше, эти уже убивали друг друга сами. Поделить не могли удачу. А между тем тут золото всюду. Эй, Шалигай! Может быть, высыплешь серебро и заменишь его золотом?