Пепел и Дым. Я (не) вернусь
Шрифт:
В глаза снова бросился фингал и ссадина на его скуле. Я сжала кулак. Губы Феди изогнулись, и он всё-таки притянул меня. Обхватил затылок и поцеловал. Нехотя я ответила ему и отвернулась.
– У твоего парня всё получилось бы. Не забирай у него шанс, Лина. Может, я ему и не отец, но мне не похрен, как сложится его будущее.
– От тебя слишком много слов, Богатырёв.
– Стерва ты.
– Сочту это за комплимент.
Хмыкнув, он вернулся в прихожую. Не прошло и минуты, как хлопнула входная дверь.
С его уходом стало словно легче дышать. Или думать. Бутылка красного сухого снова оказалась на столе. Присев на край, я тонкой струйкой налила вино в большой бокал. Покачала.
– Я знаю, что лучше для моего сына, – сказала в пустоту и сделала глоток.
Терпкое, чуть горьковатое, с привкусом чернослива, вино осталось во рту приятным послевкусием без намёка на сладость. В моей жизни тоже не осталось ничего сладкого с тех пор, как погибли родители. Единственное, что было у меня настоящего, – сын. Незапланированный ребёнок, рождённый вопреки.
– Ты никогда ничего не узнаешь, – прошептала я, отгоняя доводящие до озноба воспоминания. Ни к чему это. Я давно всё зачеркнула. У нас есть только то, что есть. Но…
Новый глоток вина.
Его отец ответит. Рано или поздно.
Взяв тарелку с нарезанным перед приходом Феди сыром, я прошла в комнату. Приоткрыла балконную дверь, и влажный, пропитанный запахом дождя ветер ворвался внутрь. Свет отражался на стенке бокала, дождь стучал по стеклу, по подоконнику.
Достав с полки сборник сказок, я раскрыла его посередине и перевернула лежащую в книге фотографию. Дождь застучал сильнее, а сердце почти остановилось. Я провела кончиками пальцев по краю. С фотографии робко улыбалась девушка. Тоненькая, хрупкая, почти прозрачная по сравнению с приобнимающим её хоккеистом. Мы были с ней похожи, как две капли воды. Когда-то были.
– Я отомщу за тебя, Ангелина… – Я коснулась её волос. – Он ответит за всё, что с тобой сделал. Обещаю тебе.
Прежде, чем закрыть книгу, перевернула фотографию. Прочитала строчку, которую знала наизусть, которую часто видела во сне и в которой ненавидела каждую букву каждого слова:
«Строптивой девчонке от будущей звезды НХЛ».
Уверенный, твёрдый почерк. В конце надписи нарисован смайлик.
Большой глоток вина, тающий на языке нежный сыр.
Я закрыла книгу и вернула на место. Встала у окна, и ветерок, врывающийся сквозь зазор открытой двери, тронул щёку.
– Время пришло, Дымов. Всё возвращается. Ты ответишь. Клянусь.
Егор
Город не спал. Таков удел мегаполисов – постоянное движение вне зависимости от времени года и суток. Ненадолго прекратившийся дождь пошёл снова. Чай согревал, но внутри было пусто. Давно на меня так не накатывало. И что тому виной?
Я достал из кармана фигурку ангела. Сжал в кулаке и тут же раскрыл ладонь. Не эта же безделушка?
Поставил ангелочка на подоконник. Всё это было слишком давно, чтобы иметь значение.
В полумраке комнаты рассеянно светил торшер. Но даже так я без труда различил среди стоящих на полке снимков тот, что так и не смог убрать подальше. Перед ним – стеклянный шар, внутри которого – ангел. Первое Рождество без неё – именно тогда я купил эту безделушку. Сидел в своей канадской квартире и, пока одноклубники жрали румяную индейку в кругу семьи, надирался пойлом. Чужое Рождество, чужая страна. Всё было чужим, и изменить это я не мог.
– Можно изменить что угодно, кроме смерти.
Я взял снимок, в другую руку – шар и вернулся к подоконнику. Вокруг ангела взвились белые, серебристые и голубые снежинки, а с фото на меня смотрела девушка. Ангел. Ещё один ангел, встречу с которым я помнил, словно это было не десять лет назад, а вчера.
Прошлое
– Ты сегодня красавчик, Дымов. Не зря тебя, сукина сына, наш Багратион так ценит. У него глаз-алмаз.
– Да ладно тебе. – Я усмехнулся.
Чёрт подери, не мешало бы побриться, но до окончания сезона было не так далеко. Вроде просто примета – не стричься и не бриться пока фартит, но хрен знает, как оно работает. Сходишь к цирюльнику, вылезет облом, так парни потом закопают.
– Как ты его… – Друг хлопнул меня по плечу. – Блядь, эта шайба войдёт в историю! Их вратарь обделался, когда ты попёр.
Я хмыкнул. Пожалуй, друг был недалёк от истины. Загнанная на последней минуте шайба решила исход матча и дальнейшее положение нашего клуба в таблице. Адреналин до сих пор бурлил в крови. Соперники скалились в раздевалке, но факт оставался фактом: благодаря мне мы прошли дальше в плей-офф, а они вылетели, как пробка из бутылки.
– Возьмём золото – отметим.
– Не дели шкуру неубитого медведя, Дымов. Следующий матч будет жёсткий, сам знаешь.
– Мы возьмём золото, – ответил я уверенно.
Чёрт, да я даже на языке чувствовал вкус победы! К хренам, что следующие матчи нам предстояли с сильными соперниками. Это только раззадоривало. В прошлом году победу мы упустили, но в этом золото должно стать нашим.
Только мы вышли со стадиона, друг показал на толпящихся девчонок.
– О-о-о, это по твою душу!
– С чего ты взял?
– Кто у нас будущая звезда НХЛ, Дымов? Иди, собирай плоды популярности. Фанатки сладки.
Я кинул взгляд на девушек. Несколько сразу же заулыбались, одна, видать, самая бойкая, выступила вперёд. Все они были какими-то тусклыми. Ничего интересного. Хотя сейчас я бы, пожалуй, захватил одну домой на пару часов. Только не из этих.
– Не в этот раз, – ответил другу.
Тот снова похлопал меня по плечу. На сей раз почти приободряюще, мать его.
– Порадуй их. Вон та, – кивком показал на худющую, с блёклыми волосами, – совсем приуныла. Того и гляди в обморок грохнется. Давай, а я пойду.