Пепел и крылья
Шрифт:
Парме улыбнулась, дотронувшись до очередного раскрывающего лепестки бутона и ахнула: в самом центре пульсировал алый камень. По прожилкам прошла красная искра – словно кровь по венам – и лепестки налились багрянцем.
Слёзы скользнули из изумрудных глаз элвинг.
Она не заметила, как пришёл Вэл Тар Орму. Он подхватил сына как пушинку и, подойдя, обнял Парме.
Рибу потянулся, потёр кулачками глаза и сонно проговорил:
– Мама, ты плачешь? Смотли, папа плишёл. Мы накажем всех, кто тебя обидел.
Правитель Аббарра, самый влиятельный бист пустыни Мэй, а возможно и всего мира, наклонился и поцеловал свою любимую жену в макушку. Его взгляд был полон нежности и заботы, которых не видел никто, кроме Илламиль и Рибу.
Парме прижалась к Вэл Тар Орму и сыну, а слёзы всё продолжали течь, и вместе с ними из прекрасных изумрудных глаз Илламиль уходила печаль. И с последней слезинкой Белая Лилия поняла, что она счастлива, здесь и сейчас, прямо в этот самый момент.
История третья
Пожиратель
Глава 1
Дети Маан
Ночь обняла песок, охлаждая жар и даруя покой. Луна наблюдала с бархата небес, как по волнам барханов двумя точками, маленькой и побольше, бредут путник и зверь. До рассвета оставалась всего пара часов – ничтожно мало для тех, кто отважился ступить на Сковороду Гаара, самое опасное место пустыни Мэй. Но странники упрямо шли вглубь, словно забыв о рассвете. Не думая о том, что как только проснётся Орт, песок раскалится добела. Чтобы спастись, путники должны уже сейчас поворачивать обратно, бежать со всех ног, добраться до тени гор или укрыться в ближайшем оазисе. Одна проблема – сложно прислушаться к голосу разума, когда в достижении цели ты упёртый, как гвара в достижении цели, и не в силах признать поражение, даже потеряв дракона в шархи.
«Признай уже, что ошиблась. И тут нет ничего, кроме песка, но зато его-то, и правда, в избытке, – мысленно проворчал зверь, – огромный рогатый кайрин, что на севере и западе зовётся королевским грифоном. – А к полудню, может, раньше, наши выбеленные скелеты украсят это дивное место», – не унимался зверь, переставляя когтистые лапы по ещё холодному песку.
Путник остановился, посмотрел на звёзды. Капюшон спал, и лунный свет заиграл серебром на светлых короткостриженых волосах с косичкой у левого уха и длинной прядкой – у правого. Это была элвинг, известная в песках Мэй как Ашри – Пепельная Птичка.
– Не может быть, – произнесла Ашри, нахмурив брови.
«Может, может. Мы в самом пекле. Думаешь, его зря назвали Сковородой Гаара? Хотя ночью тут холодно так, что клык на клюв не попадает!»
– Мы там, где надо, и в полнолуние, как указано в расчётах, – Ашри сверилась со звёздами, повернулась, осматриваясь. – Я не понимаю, как такое возможно. Оно должно быть здесь!
«Вот только здесь его нет», – рыкнул зверь.
Элвинг достала листок, подсветила его лиловым огоньком, возникшим на кончиках пальцев. Долго и пристально всматривалась в пергамент, похожий на вырванную из старой книги страницу: пожелтевший, потёртый, с непонятными отметками поверх текста.
– Кто до рассвета к нам придёт, путь к драгоценностям найдёт, а кто до солнца не решит, того дракон испепелит, – прочла Ашри.
«Вот строчка про дракона – явно про нас», – продолжал ворчать кайрин.
– Ты в свете полной лишь луны следы от солнца отыщи.
«Вот тут и рифма сбилась, и смысл съела Бездна», – вставил своё веское замечание зверь.
– Иногда я скучаю по молчаливому Сваргу, – задумчиво произнесла элвинг, убирая пергамент в карман, и зашагала дальше.
Они ещё прошли вперёд, сделали небольшой круг, но всё напрасно. Ни намёка на поселение – старое, новое, заброшенное, разрушенное. Ни камня, ни отметины. Ровным счётом ничего. Лишь полная луна окрашивала песчинки, местами заставляя их блестеть подобно самоцветам. Сияющее Око Тьмы словно насмехалось над путниками, сидя на небесном престоле.
Поднявшись на очередной бархан, Ашри выругалась и натянула гоглы. Она всегда так делала, когда хотела отгородиться от мира или решить сложную задачку. Но чаще всё-таки первое. Посильнее закутавшись в плащ, она повернулась, чтобы окликнуть Сварга, признать поражение и попытаться успеть убраться до того, как Сковорода раскалится и поджарит их. Элвинг открыла рот, но слова так и не обрели форму. Ашри ахнула. Через цветное стекло гоглов она увидела то, что было недоступно обычному глазу: на песке прямо перед ней вырисовывался узор.
– Я нашла! – завопила элвинг.
«Совсем ополоумела», – подумал кайрин как можно громче.
Эша попыталась ментально передать увиденное Сваргу и объяснить, что хочет от кайрина. В несколько прыжков зверь очутился рядом. Ашри ловко заскочила на спину грифону и два крыла – одно покрытое белоснежными перьями, а второе – отлитое из металла – разрезали воздух. Поднявшись над песком и не снимая очки, Ашри увидела круг с правильным треугольником и три линии, сходящиеся в центре.
Элвинг направила зверя в самый центр. Прыгнув на песок, Ашри сделала несколько шагов, различила инородную границу круга, присела и пропустила сквозь пальцы сверкающие песчинки. Теперь она явственно видела отличия – мелкие кристаллики неизвестного ей минерала вместо обычного песка. Она развеяла их в воздухе, но песчинки, словно повинуясь неведомой силе, изменили направление и легли ровно туда, где лежали.
«И что теперь?» – спросил грифон.
– А теперь будем копать, – Ашри покосилась на начинающее бледнеть небо. – И как можно быстрее.
Они начали отчаянно рыть. Когтистые лапища кайрина подняли настоящую песчаную бурю. Элвинг пришлось замотать лицо платком, чтобы песок не забил нос, но даже это не спасало: крупицы некогда величественных гор самым мерзким образом скрипели на зубах.
«Ты уверена, что там есть тайный ход, в который пролезет грифон?» – поинтересовался зверь.
Ашри зашипела, выдохнула и ругнулась, сплюнув песок. Конечно! Даже если там лаз, то явно не для кайрина.
– У нас нет выбора! Копай!