Пепел и крылья
Шрифт:
И Ашри, шутя, толкнула Грава в бок. Клыкарь поморщился, потирая ожог, оставленный куфом.
– Знаешь, я ведь правда не прочь бросить всё. Поменять эти пески и мёртвые камни на домик у застывшего водопада и треск поленьев в камине. А ты? Ты не устала?
Ашри не ответила. Они сидели плечом к плечу, но Грав чувствовал, что мысли элвинг были далеко.
– Ну так что? – Клыкарь легонько пихнул девушку локтем.
– Ты о чём? – удивилась элвинг.
– Махнём на север? Когда всё закончится.
– Для меня оно никогда не закончится хижиной и камином.
Голос Ашри звучал отстранённо. В нём не было лукавства или сожаления, вызова или бравады. Так говорили обречённые, принявшие свою судьбу, и от этого бисту стало не по себе.
– Ты что-то видела в своём пламени? Или это мысли на пустой желудок?
– Типа того. Слушай, мы, наверное, почти под землёй? – спросила Ашри, меняя тему. – Далеко от центра? Сколько мы прошли от приюта?
– Ну, вон та часть здания, – Клыкарь махнул рукой, – точно под пустырём. А вот эта, противоположная, внутри городской стены. Похоже, сектора делили позднее, чем воздвигали колонны этого храма. Протопали немало, но до Архива путь не близок. И пара запертых ворот на пути.
Ашри прищурилась и недоверчиво взглянула на Грава.
– Но если прошли немало, то почему не встретили стражу?
Клыкарь пожал плечами.
– Может, от бури попрятались. Орхмантиру в этот раз злобнее злобного.
Элвинг нахмурилась. Буря могла продлиться несколько дней. Несколько дней бездействия для них и несколько дней, за которые Пожиратель вырастит новые чёрные дома.
– Мы что-нибудь придумаем, – словно прочёл её мысли Грав.
Ашри кивнула и огляделась.
– Обыщем тут всё, вдруг найдём подземный ход. Кажется, что время здесь остановилось, и мы – первые, кто потревожил многовековой сон. Я чувствую себя так, словно мы внутри каменного существа, – Ашри запнулась. – Словно за его пределами нет бурлящего города. А это здание – как доказательство легенды о прошлых циклах жизни и смерти Чёрного Цветка. И мне кажется, стоит выйти из храма, и я увижу лишь развалины мёртвого города, подобно видениям за Вратами Бездны. Лишь руины. Ничего живого.
Клыкарь внимательно слушал элвинг. Он тоже чувствовал нечто подобное, но не так явно и не так остро, как Ашри.
– Оно и правда древнее, но и сам Аббарр – старый город. Поэтому подобные осколки прошлого не такая и странность. А что нет никого, тут ещё проще: местные стараются обходить эти развалины стороной, опасаясь призраков, духов, демонов Бездны – всего того, что пугает сильнее ночного холода. Но это всего лишь старый храм. За этими дряхлыми стенами – Аббарр. Этот город выдерживал и не такие бури.
– Значит, нам повезло. Весьма подходящее место для таких, как мы, – хлопнула в ладоши Ашри.
– Жаль, не кабак.
– Жаль. Я ужасно проголодалась.
Клыкарь вздохнул. Была не была! И, кашлянув, сказал:
– Ашри, нам нужно поговорить обо всём произошедшем… Ты была права: я не просто так очутился в Аббарре. Наша встреча не была случайной.
Элвинг удивлённо посмотрела на биста, хотела что-то сказать, но передумала. Даже все привычные шутки разом рассеялись. В словах Грава не было знакомой бравады и иронии. Каждое слово давалось ему с трудом. «Он волнуется», – поняла Ашри и испугалась ещё несказанному.
– Я искал тебя, – Грав сделал шаг ближе. – Ты для меня не просто друг…
Ашри затаила дыхание. Как-то по-детски отвела взгляд и зарделась. Стало жарко и сердце застучало в висках, но следующие слова друга потонули в оглушительном крике грифона. Сварг, подпрыгнув, рванул вверх, под самый купол храма. Тут же со всех сторон раздался писк, и стаи потревоженных существ заметались, ища спасение от смертоносного клюва кайрина. Ашри и Грав задрали головы, но кроме падающих перьев ничего не могли рассмотреть.
Клыкарь поймал серебристое с крапинками перо и покрутил в руке.
– Ну, хоть кто-то будет спать сытым, – печально произнесла Ашри, и урчание в животе подтвердило её слова. – Прости, – сконфузившись, извинилась девушка, – но я готова уже жевать ремни, – и робко спросила. – О чём ты хотел сказать?
Пыль и перья вновь посыпались на голову, а спустя пару мгновений к ногам Ашри и Клыкаря упала пара тушек.
– Разговоры подождут, – расплылся в улыбке бист, поднимая за лапки птиц. – Думаешь, Древние не будут против, если я пожарю дары небес на алтаре?
– Они только за! – хищно улыбнулась Ашри.
– Оказывается, не так уж храм и необитаем, – прожёвывая очередной кусок сочного мяса горми, Ашри наблюдала, как крысоподобные зверьки с полосатыми спинками дерутся за останки птиц и обглоданные кости.
Клыкарь проследил за её взглядом и, запустив косточкой в самого наглого зверька, ухмыльнулся:
– Эти на вкус почти такие же, так что если хочешь добавки, можно и их съесть.
– Может на завтрак, – протянула Ашри, продолжая следить за зверьками.
Самый мелкий, почти детёныш, избрал оригинальную тактику. Выгибая дугой худую спину, ещё не перелинявшую в сплошной, как у взрослых, окрас, зверёк истошно кричал, словно его рвали на части. Подёргивая хвостом и растопыривая пальцы розовых лапок, он продолжал издавать пронзительные звуки, кидаясь на сородичей. И те то ли старались не связываться с полоумным, то ли делали скидку на его возраст и слабый интеллект, но всегда отступали.
Клыкарь зажмурился от очередного вопля грызуна, но вдруг, коротко пискнув, зверь стих. Когда бист открыл глаза, то увидел, что из неподвижного тельца торчит нож Ашри. Грав удивлённо посмотрел на девушку, но та, как ни в чём не бывало, продолжала жевать и на немой вопрос приятеля лишь пожала плечами:
– Не люблю истеричек.
Прикончив остатки трапезы, Ашри спрыгнула с поваленной колонны и, распугав зверьков, отважившихся подойти поближе и выяснить, что же случилось с их внезапно затихшим сородичем, выдернула нож.