Пепел и пыль
Шрифт:
Ему не хотелось пить ту рюмку. Он отказывался, вертел носом. Мне пришлось прибегнуть к словам: «Что, даже с дядей выпить не хочешь?» Тогда он вспомнил, что находится в гостях у сумасшедшего. Сделав глоток, отважно поборол дрожь отвращения, а затем грохнулся головой о стол. Подобного я не встречал даже у азиатов, которые физиологически слабо устойчивы к алкоголю.
В Междумирье мой племянник ошеломленно уставился на лежащее на столе собственное тело, а потом на свои руки.
– Ты меня убил, – прошептал он. – Почему?
– Только временно, – объяснил я. – Ты вышел из своего тела, я тоже. Нам нужно пойти кое-что проверить. Ты хочешь освободиться или нет?
– Поскольку я знаю, что сплю, все равно скоро проснусь, – с некоторым сомнением проговорил он.
– Не так скоро, – заверил я его. – А теперь слушай внимательно.
Я рассказал ему о крае Полусна и заверил, что, пока он со мной, с ним ничего не случится. Объяснил, что мы ищем Магду, чтобы они оба могли наконец обрести покой.
Павел отважно воспринял мои слова. Убежденность в том, что он спит, очень ему помогала.
– Мотоцикл? – с некоторым отвращением спросил он. Мотоцикл не слишком подходил для загробного мира.
– У всего есть какая-то душа. И у зверей, и у предметов. Это нечто вроде призрака мотоцикла, я называю подобное Ка. Все эти вещи – моя одежда, оружие, шлем – существуют в реальном мире. Они населены духами, если такое определение больше тебя устраивает. Я забираю с собой их Ка, которые позволяют мне действовать по ту сторону. Они защищают меня, как этот шлем, который когда-то спас жизнь одному солдату и стал его талисманом. Благодаря ему человек вернулся невредимым из Вьетнама. Думаю, я мог бы заниматься тем же самым и без них, но так проще. Это примерно как обладать пистолетом: осознание, что он есть, позволяет чувствовать себя увереннее. Психологический момент. Садись, поедешь в коляске.
Мы выехали в туманный мрачный город призраков и чудовищ. Такая у меня работа.
– Это те самые… гули? Которые похожи на кошек?
– Нет. Это и есть кошки.
– Обычные кошки?
– Кошки не обычные. Ты не задумывался, почему они столько спят? Б'oльшую часть жизни они проводят в Междумирье. Это наш мир кажется им сном.
– А почему небо красное?
– Заткнись и смотри на Буссоль. Скажешь, когда те кольца начнут двигаться.
Пепел клубился на пустых улицах, над нами висело кроваво-красное небо, доносился лишь размеренный треск двигателя Марлен. Жаль, что я не могу дать рекламный совет заводу-производителю: «На мотоцикле БМВ ты въедешь даже в ад!» Они наверняка были бы в восторге.
– Что мы ищем?
– Не знаю. В первую очередь, какие-нибудь следы.
Я потянул за рычаг тормоза. Запищали шины. Павел покачнулся в коляске и схватился за крепление для ручного пулемета.
На перекрестке стояли скексы. Один присел на столбе уличного фонаря. Их было четверо.
Плохо.
Я полез в кобуру и, медленно достав обрез, положил его поперек на бензобак. На них это действует слабо, но все лучше, чем ничего.
Павел молчал, бледный как мел, судорожно вцепившись в ручку коляски.
– Что это?
– Я называю их скексами. Демоны внезапной смерти.
– Я видел такого…
– Знаю.
Скексы начали издавать негромкий, похожий на шепот, шелест. Большие клювы цвета полированной кости задвигались из стороны в сторону. А потом твари отступили, одна за другой слившись с темнотой, и исчезли.
Мы двинулись дальше. Мотоцикл медленно перекатился через перекресток.
На площади у фонтана сидел Альдерон, опираясь на вытащенную из ножен рапиру. Его шляпа лежала рядом, на краю бассейна. Вид у него был крайне усталый. Одну руку он обмотал платком, который успел промокнуть. Капающая на тротуар кровь светилась фосфоресцирующим блеском. Увидев нас, он слабо улыбнулся и поднял раскрытую ладонь без оружия.
Я слез с мотоцикла.
– Я ее видел, – сказал Альдерон.
– Ты видел Магду?!
– Нет. Я видел матерь демонов.
– Что?!
– Каждую ночь она рожает новых демонов. Это женщина из нашего мира, ставшая вратами в этот. Она впустила в себя нечто могущественное. Мы не справимся, Харон.
Внезапно он заметил сидящего в коляске Павла и замер.
– А это кто? Жмурик? Ты его переводишь?
– Нет. Он жив. Это мой племянник.
Альдерон поднял голову.
– Да ты вконец свихнулся. Он же с ума сойдет!
– Нет. Он убеждает себя, что спит. Нам нужно найти его девушку, и тогда все закончится. Нужно найти ее и перевести.
– Это она – врата?
– Нет. Но она что-то значит. Что-то пришло в мой дом, Альдерон. Сегодня. Среди бела дня. И оно явилось за ним, – я кивнул в сторону Павла.
– Хочешь использовать собственного родственника как приманку?
– Только что четыре скекса сбежали от одного его вида. Мы ехали через пустой город. Знаешь почему?
– Они боятся. Он им не принадлежит. Это ей он нужен.
– Идешь с нами?
Альдерон встал, опираясь на рапиру, будто на трость.
– Тебе придется ехать медленнее.
– Сядешь позади меня.
Мы остановились перед домом – неприметным каменным строением с выходящими в сквер балконами.
– Я здесь жил, – сказал Павел.
– Знаю.
Мы сели на скамейку возле пустой игровой площадки, словно три алкаша. Не хватало только бутылки.
– Я расскажу тебе о Лилит, – сказал я. Павел удивленно взглянул на меня. – Расскажу тебе о твоей жене.
Он озадаченно уставился на меня.
– Она нормальная девушка. Никакой не демон.
– Когда-то – да. Но когда человек оказывается во власти худших чувств – ненависти, зависти, злобы, – он влияет на этот мир. Особенно когда эти чувства направлены на другого человека. Видел те странные создания, которые бегают по стенам – маленькие, уродливые, прячущиеся будто крысы, когда проходишь мимо? На которых охотятся кошки? Это мыслеформы. Я тебе говорил, что здесь даже у вещей есть душа. У чувств тоже. Эти создания возникают благодаря дурным мыслям. Их порождает ненависть. Иногда, однако, подобные мысли превращаются для человека в навязчивую идею, сжигая всю его энергию. И тогда он открывается злу. Ему нужна помощь, чтобы разрушать. Физически разрушать он не может, поэтому пытается делать это психологически. И порой является нечто, чтобы его использовать. Обычно это просто демоны. Они хотят перейти в наш мир и при любой возможности втискиваются в тело человека, который им это позволяет, после чего овладевают им. Это одержимость. То же случилось с твоей бывшей, только она впустила в себя саму матерь демонов. Есть много легенд о Лилит. Говорят, она была несчастной женщиной, к которой несправедливо отнеслись. А по мнению других – злобной сукой, предпочитавшей трахаться с демонами и с самого начала ненавидевшей своего мужа, которого считала занудным неудачником. Покровительница супружеских конфликтов, интриг, враждебности и измены, убежденная, что она всегда права. Якобы она проклята и теперь рожает новых демонов, чтобы отомстить роду Адама. Вечная мстительница, карающая за мужское непостоянство, всевозможные пороки, любовь к приключениям и за то, что мужчина не слушает, не интересуется, не уверяет, придирается, курит, воняет и смотрит футбол. За то, что он мужчина. Знакомо? Твоя Дорота готова была обрушить на тебя саму преисподнюю, лишь бы отомстить – так оно и случилось. А теперь она заполучила Магду.