Пепел и пыль
Шрифт:
— Спасибо, — отвечаю я. Ваня, не дождавшись того, что я возьму таз, ставит его мне в ноги. — Что произошло? Сколько времени я была без сознания?
— Шестнадцать часов. Химера, напавшая на тебя, оцарапала шею и занесла в кровь яд ореады. Не знаю, как ты этого не заметила сразу.
Я пожимаю плечами, мол, и правда странно.
— Яд имеет парализующее свойство. Если бы мы не прервали его действие, в конце концов он бы полностью поразил твой мозг, и ты бы умерла.
Смотрю на Ваню, который, вроде, не шутит, и не могу подобрать нужных слов. Думала, что покажусь слабой, если признаюсь ребятам в ранении, а в итоге
— И снова: спасибо, — произношу я.
Знаю, что Ваня этого не любит — столько раз уже замечала, как он избегает физических контактов с друзьями, что уж говорить обо мне. И всё-таки встаю и обнимаю его.
— Ладно, — отвечает Ваня.
Он не обнимает меня в ответ, но и оттолкнуть не пытается. Просто стоит и ждёт. Думаю, и это можно расценить как успех.
— Вообще-то, он не один заслужил обнимашки, — доносится знакомый голос. Отпускаю Ваню и вижу Нину, стоящую в дверях. — Это мы с Беном тащили твоё тело на этих дурацких складных носилках, ручки которых натёрли мне мозоли, пока не наткнулись на караван Доурины.
Нина демонстрирует свою ладонь, на которой и правда есть небольшое красное пятно. Иду и заключаю девушку в объятия. В отличие от Вани, она не брезгует обнять меня в ответ.
— Я рада, что ты в порядке, — произносит Нина. Отстраняется и держит меня на вытянутых руках. — Только больше так не делай, поняла?
— Поняла.
— Ну и славно! — Неужели, она и правда обо мне беспокоилась? — Клянусь, после того, как мы тебя с собой взяли, и так висим на волоске. — Нина проходит дальше и плюхается на кровать, на которой я очнулась. — Помрёшь, и нас капитан вслед за тобой на тот свет отправит!
Так вот в чём дело. А я-то было подумала, что эти люди могут хоть на мгновение искренне за меня переживать.
— Могу я глянуть твою шею? — спрашивает Ваня. Я киваю. Морщу нос, когда он отлепляет полоски пластыря. — Фуф! Всё нормально. И выглядит не так уж и паршиво… Правда, шов кривоват. Но для первого раза неплохо!
Он хлопком крепит повязку обратно.
— Для первого раза? — переспрашиваю я.
— Новость дня, — говорит Нина. — Мистер «Вы все без меня помрёте» на самом деле ничего не умеет.
— Умею, — настаивает Ваня, но без прошлой уверенности. — Ну, то есть, я же читал! Тренироваться мне не давали, у нас ведь только миротворцы подобной практикой занимаются, но это не значит, что я ни на что не годен!
Я беспокойно прижимаю ладонь к повязке. Чувствуется пульсация, но, скорее всего, это лишь мои нервы. Чтобы отвлечься, обращаю внимание на Лису… Но взгляд сам соскальзывает на Лукаса. Он стоит позади всех, у выхода из комнаты. Во всей его позе: вес, перекинутый на одну ногу, руки, сцепленные перед собой, опущенная голова — мне видится ощущение неприкаянности. Он не там, где хотел бы находиться. И его можно понять. Если бы меня заставили сидеть и смотреть за какой-то коматозницей, лишая себя сна, я бы тоже была недовольна.
— Шестнадцать часов, — вдруг вспоминаю я. — То есть, мы уже в столице?
— Почти, — отвечает Ваня.
Нина встаёт с кровати. Лицо у неё в мгновение становится каменным.
— Тебе нужно это видеть, — говорит она.
Мы выходим из комнаты и оказываемся в узком коридоре. Прямо — другая дверь, но мы поворачиваем направо. Несколько шагов, и новое разветвление. Тут — налево, причём почти сразу — новый
— Здравствуйте, — говорю я. Но моё приветствие остаётся без ответа.
Нина ведёт нас к другой двери, и когда открывает её, в лицо бьёт порыв горячего ветра.
Мы на балконе.
— Сутки здесь длятся тридцать шесть часов, — говорит Нина. — И сейчас уже ближе к ночи, но всё равно светло.
Без указаний сразу понимаю, на что смотреть. Похоже, мы располагаемся сейчас в горах, так как на город, простирающийся вдали, я смотрю свысока. Дома там тоже каменные, только двухэтажные и длинные. Среди домов есть один особо выделяющийся. Он напоминает замок со своими полукруглыми корпусами и шпилями. В целом — красиво. На фоне кирпично-жёлтого песка, извилистых узлов грунтовой дороги, идущей от самого горизонта, и розово-серого неба с его невероятным серебряным солнцем город кажется мне сказочным пристанищем, где за каждой дверью — тайна, а за каждым углом — магия.
Жаль, что всё это портит чёрный густой дым и разруха, да такая, словно смерч прошёл.
— Это столица? — спрашиваю я.
— Наш дом, — говорит Лиса. — Теперь уйдут месяцы на то, чтобы восстановить его. — Она тяжело вздыхает. — И годы, чтобы убедить жителей вернуться обратно.
— Но что случилось?
— На следующий день после дня рождения Лукаса, нас атаковали, — произносит Лиса в горечью в голосе. — Я лично видела этих существ, и не знаю, из какого мира они прибыли. У каждого из них были силы, присущи сразу нескольким видам… Позже, конечно, твои друзья сказали мне, кто они такие…. Но в момент нападения мы были просто в ужасе, потому что проигрывали по силе, особенно без матери, которая в этот же день, но часом ранее забрала с собой наших воинов и отправилась в другое поселение, где происходило то же самое.
Лиса смотрит на свой город с нескрываемой тоской.
— Когда мама вернулась, было принято решение собрать выживших и бежать в горы.
— И никто за вами не последовал?
— Нет, потому что, кажется… — Лиса хмурится. — Когда они добрались до нашего дома, они вломились в каждую комнату, перерыли все полки и шкафы. Искали что-то.
— Есть идеи, что?
В ответ мне Лиса лишь жмёт плечами, не сводя взгляда с горизонта.
Я слежу за дымом, исчезающим в серых облаках. Теперь в голове остался только один ещё не заданный вопрос, произнести который вслух пока не позволяет совесть. Я не имею права беспокоиться о единице, когда прямо перед носом страдают сотни. Хотя и отрицать бессмысленно — за сохранность Лии я бы эти сотни собственноручно положила на лопатки, чего бы мне это не стоило.
— Кстати, помнишь, как нас всех подкосило перед тем, как ты вырубилась? — спрашивает меня Нина. Она поворачивается спиной к пейзажу, кладёт локти на каменный выступ балкона. — Так вот, что бы это ни было, оно уничтожило поселение, которое мы покинули.
Серебристый свет солнца отражается в глазах Нины слезами, которые не смеют показываться на публике.
— В смысле? — непонимающе уточняю я.
— Это была ударная волна от взрыва, которая дошла до нас лишь остаточным импульсом — поясняет Ваня, до этого молчавший. — Настоящая удача, что мы были уже на приличном расстоянии.