Пепел победы
Шрифт:
— А можно отказаться? — шепотом спросил Дударенков у прапорщика, стоявшего чуть впереди, и тот, не оборачиваясь, кивнул.
— Легко! — Он и сам не собирался подставлять лоб, этот знак почему-то ассоциировался у него с центром мишени.
Рядовой Башмаков, стоящий рядом с Ефимовым, неистово крестился. Прапорщик улыбался. У него имелись свои отношения с Богом, ведомые только ему.
— Дима, мне не надо, — сказал он подошедшему священнику.
Сергей с отцом Дмитрием находились в приятельских отношениях. Тот понимающе кивнул и двинулся дальше. Разбрызгивая святую воду,
— А еще раз можно? — попросил Башмаков, и на сапера обрушился столб воды.
Новая порция капель упала на Ефимова, с улыбкой мотающего головой.
Наконец-то торжественная часть была закончена. Подразделения отправились на посадку, сели в вагоны. Люди с трудом, но разобрались с местами.
Второй роте повезло. Вопреки первоначальной версии, вагоны подогнали плацкартные, и верхних полок оказалось достаточно, чтобы вместить всех. Выставили дневальных, назначенных еще днем. Гвалт, вызванный переселением, постепенно сошел на нет.
Ротный выглянул в проход, осмотрел воинство, рассредоточенное по местам, и громко скомандовал:
— Командиры групп и старшие троек, ко мне!
Все вновь пришло в движение. Старшие троек сползали со своих мест и выдвигались к первому кубрику, то есть купе. Наконец там собрались все.
— Мужчины, слушайте внимательно. Я доведу вам, вы сообщите остальным. Так, мужчины, отправляемся приблизительно в двенадцать десять, сейчас переодеться в камуфлированные майки.
— Эмблемы меняем? — не к месту уточнил Прошкин.
— Зачем? — Словно и не заметив, что его перебили, ротный пожал плечами. — Мы подмосковный разведбат. Эмблемы оставляем на месте. Сейчас проверьте наличие людей, и больше из вагона не выходить. Будем ехать от трех до пяти суток, пункт временной дислокации находится на территории Северной Осетии. Для тех, кто на бронепоезде, напоминаю, что там живут в основном осетины. Они такие же христиане, как и мы. Поэтому обстановка спокойная. Если будете выезжать в город, не забывайте вести себя соответствующим образом. Кому что не ясно? Вопросы? Я так и думал. Хорошо, что вопросов нет. Разойдись. Командиры групп на месте.
Старшие троек растворились в глубине вагона, а ротный продолжил:
— Мужчины, следите за своими людьми. Я не хочу из-за какой-то обезьяны выслушивать нотации от командира отряда. Всем все понятно? Еще раз напоминаю: за людьми контроль и еще раз контроль. Да и сами тельники тоже снимите.
— А смысл есть? — Лейтенант Кострыкин коснулся ладно сидевшей тельняшки.
— Я откуда знаю? — Ротный улыбнулся, ему вдруг вспомнился давний случай. — В Абхазию отряд ехал тоже инкогнито. И вот очередная стоянка в пути. Толпа наших спецов, без пяти минут дембелей высыпает на перрон, на котором уже стоят воины-десантники, двигавшиеся в том же направлении. И тут картина Репина. Наши разожравшиеся амбалы с наколками спецназа ГРУ на плечах слышат вопрос довольно щуплых ребят из ВДВ: «Откуда вы, парни?» Ответ был выдан едва ли не хором: «Мы Мулинский автобат».
— Поверили?
— Ага, разбежались!.. Так и сейчас. Но раз командование сказало переодеться, значит, так и сделаем.
— А разница?.. — вновь влез Кострыкин, но вопрос повис в воздухе.
За полчаса до отправки из своих закутков повыползали пьяные проводники. Хорошо, что в их затуманенных синькой мозгах хватило ума закрыться в служебных купе и в дальнейшем особо не высовываться. Зато народ порадовали отдельные обеспеченцы, ужравшиеся в зюзю.
«А что? — твердили они. — Разве нельзя?»
Стресс и вправду снимать надо! Парни-то ехали на войну!
Командирам пришлось применить карательные меры. Троих наиболее ретивых, успевших набить друг другу рожи, разведчики выволокли в тамбур и держали там до полного отрезвления. Других слегка попинали и оставили отсыпаться на местах. Одним словом, начало путешествия оказалось веселым.
Ближе к полночи эшелон тронулся и покатил. Час едет, три стоит, и так несколько суток. До самого конца.
Вода в вагоне кончилась на третий день. Если бы не пластмассовые бочки, захваченные с собой и под завязку залитые еще при отправке, пришлось бы грустить. А так почти хватило.
Водка у проводников иссякла несколько позже — к утру четвертых суток, и всю бригаду сразу же обуяла жестокая тоска. А может, то была жажда? В целом же путешествие протекало без происшествий. День — ночь, ночь — день…
Беслан проезжали днем. Железная дорога какое-то время шла параллельно автотрассе.
— Товарищ старший прапорщик! — В отсек, где на нижней полке расположился Ефимов, заглянул рядовой Башмаков. — Беслан — это Осетия?
— Да. — Ефимов оторвался от чтения книги.
— Странно, ротный вроде бы говорил, что они христиане.
— Правильно он говорил.
— А чего они тогда нам «факи» показывают?
— Кто? — Прапорщик окончательно отложил книгу.
— Да эти придурки. — Башмаков кивнул в сторону окна. — Они на «Вольво» ехали, пальцами крутили и орали всякие гадости насчет русских.
Ефимов повернул голову к окну. Автомобильную трассу и рельсы разделяла уже добрая сотня метров, машин на дороге не было.
— Дураков везде хватает, — спокойно прокомментировал поступок местных уродов Ефимов.
При этом он подумал, что неплохо было запомнить номер машины, сопровождавшей эшелон, но и она, и люди, сидевшие в ней, были вне досягаемости.
Сергей улыбнулся и спросил:
— А ты думал, что нас здесь цветами встречать будут?
— Нет, но…
– Вот и хорошо, значит, не разочаровался. Иди, Володя, готовься к отбою. Скоро темнеть начнет. Завтра, если все пойдет по графику, будем на месте.
Конечная станция встретила военных летним теплом и грязью. Коробки из-под пайков, разнокалиберные полиэтиленовые пакеты, разбросанная по кустам туалетная бумага говорили о том, что спецназовцы здесь далеко не первые.