Пепел победы
Шрифт:
– Не такая уж и пропасть! – Ефимов все же не выдержал и вмешался в разговор. – Надо пройти чуть более километра против течения реки. Это вполне реально сделать по правому скату хребта. Там виднеется местечко, где, думаю, высота или, правильнее сказать, глубина обрыва будет примерно метров тридцать, может, чуть побольше. Веревок у нас достаточно. Такую работу мы отрабатывали не раз. За вчерашний день только два раза поднимались и один раз спускались. Правда, это все днем. Но теперь сумеем и ночью. Главное – не спешить, и все будет нормально.
— Ночью, с тридцатипятиметровой высоты!.. — простонал Прошкин. — Мать моя женщина, роди меня обратно!
— Не стони. — Федор осуждающе помотал головой. — Ничего, спустимся.
— А куда нам деваться-то! Выбора нет, на тот берег реки все равно рано или поздно придется переползать, — заметил старший прапорщик.
— Тогда в сумерках начинаем выдвигаться, — принял решение группник, и Ефимов одобрительно кивнул. — Теперь идите к своим тройкам, объясните ситуацию. Чтобы к вечеру все были готовы и не пришлось никого ждать.
— Товарищ прапорщик, товарищ лейтенант! — Зудов сперва пошел вместе со всеми, затем вернулся. — Тут, значит, такое дело: там ребята фантики нашли под камнями, много.
— Что за фантики?
— Ну, там «Сникерсы», «Марсы», шоколадные батончики. Кто-то сидел и ел. Недавно. Обертки шоколадом пахнут и под дождь не попадали.
— Думаешь, «немцы»? — Лейтенант усмехнулся, не воспринимая всерьез обеспокоенность своего ефрейтора. — Вокруг местность такая, что не спрячешься. Это мы за хребтом пока сидим, со стороны части нас не видно. А высунься мы, или они приди сюда — нам кирдык, сразу засветимся.
— А давай сходим, — предложил Ефимов. — Посмотрим, что вы там нарыли.
— Иди, — отмахнулся группник. — Я здесь посижу.
— Как скажешь, — не стал настаивать Ефимов, уходя вслед за Зудовым, спешащим показать свою находку.
Стоило только отодвинуть небольшой камешек, и из-под его объемного собрата посыпались разноцветные обертки шоколадных батончиков, в основном от разновеликих «Марсов» и «Сникерсов». Несомненно, кто-то целенаправленно собирал обертки от съеденных шоколадок и прятал их под серыми валунами.
— Да тут целые залежи! — с довольным видом сообщил Зудов.
— Саша, ты их обратно затолкай. Не надо, чтобы они по всему свету летали. — Говоря так, Ефимов задумался.
Конечно, в былые годы подобная куча однозначно свидетельствовала бы о наличии поблизости противника. Рассованные по всем карманам «Сникерсы» тогда являлись отличительной чертой чехов, противостоящих спецназовцам, но времена изменились. Сейчас Ефимов мог бы поклясться, что в любой его тройке найдется хотя бы парочка «Сникерсов» или «Баунти». Уж лучше тащить стограммовую плитку шоколада, чем такую же по общей калорийности, но в три раза более тяжелую банку каши. Достаточно вспомнить про Федора. Рюкзак этого любителя сладостей каждый раз оказывался буквально забит разнообразными батончиками, теми же «Сникерсами», «Баунти», «Марсами»… Мелькнувшее подозрение развеялось, как сигаретный дым.
Ефимов повернулся к Зудову, ожидающему его вердикта, и заявил:
— Скорее всего, сутки назад сюда выбиралось на занятия какое-нибудь местное подразделение. Сорить обертками никто им не позволил, вот и складировали. Кстати, это даже не обязательно были контрактники. Местным срочникам платят вполне приличные деньги. Вышли на тактико-специальную подготовку, поднялись на горку, посидели, поели и ушли восвояси. Логично?
— Логично, — согласился Зудов и с улыбкой добавил: — Но они и жрать! — Он повел рукой по сторонам. — Тут несколько таких нычек.
— Специально проверял?
— Угу. — Сашка кивнул.
— Правильно делал, местность надо досмотреть. Только поосторожнее. В девяносто девятом тут вроде бы бои шли.
— То-то я думаю, гильз ржавых кругом немерено. Это вон с каких времен осталось.
— Может с тех, а то и с более поздних. Или на занятиях стреляли, кто знает? — Ефимов пожал плечами и пошел прочь, спеша вернуться к группнику, оставшемуся в одиночестве.
Но не успел он сделать и пяти шагов, как из-за скалы появился Федор.
— Товарищ прапорщик!..
— Да, Федя?
— Тут такое дело… — Боровиков огляделся по сторонам.
— Что?
— Я патрон нашел, боевой. — В руках Федора появился новенький патрон калибра семь шестьдесят два образца 1908 года. — Что с ним делать? Может, оставить?
Прапорщик задумался. Все-таки в этих местах с тем количеством боеприпасов, что у них имелись, он ощущал себя голым. Да и Федору будет приятно его доверие.
— Положи в разгрузку. Главное, потом не забудь выкинуть, а то огребем по полной.
— Не забуду, — пообещал Федор и, разрешив вопрос, мучивший душу, отправился к своей тройке.
А Ефимов поспешил туда, где над газовой горелкой, отказывающейся работать, кипятить воду, налитую в кружку, колдовали доблестные радисты.
Несмотря на наличие нескольких весьма живописно смотревшихся вершин, окружающая местность поражала своим однообразием. Желто-серая высохшая трава перемежалась островками мелкого, разлапистого, странного кустарника, на вид хвойного, но едва ли бывшего чем-то подобным. Все это вместе навевало мысли о полупустыне, тянувшейся бесконечно.
Не скрашивали картину ни табунок тонконогих мелких лошадей, пасущийся неподалеку, ни яблоневый сад, росший в виду селения, ни небольшое коровье стадо, бредшее по руслу реки. Собственно само селение казалось каким-то серым и убогим, словно на него, все разом, лег налет ржавчины. Во всей этой серости красовались яркие крыши военного городка, где темно-бордовые цвета соседствовали с нежно-зеленым.
«Наверное, интересно было бы взглянуть на этот гарнизон с высоты птичьего полета», — ни с того ни с сего подумалось Ефимову.