Пепел победы
Шрифт:
«Ракета всех высветит, — мелькнула непрошеная мысль, и ее тут же сменила другая: — Пора бы уже».
Но ракеты все не было.
«У них тут что, с этим проблемы?»
Напротив Ефимова над уступом показалась голова, и прямо под ноги Ефимова вполз виновник кипежа.
— Где остальные? — прошипел ему в ухо заместитель командира группы.
— Ползут, — так же тихо отозвался младший сержант, и тут в подтверждение его слов на площадку выбрался тяжело дышащий Арсанов.
Когда ладонь Зверева, поднимавшегося крайним, встретилась с рукой Ефимова, стоявшего у края пропасти, со стороны поста охранения раздался шипящий звук взлетающей ракеты.
— Живее! — отпрянув назад, прапорщик потащил за собой сержанта.
Тот рванулся следом изо всех сил. Прапорщик потерял равновесие и упал на спину. Зверев повалился рядом.
Маленькая оранжевая искорка быстро разгоралась яркой желтой звездой. Вслед за ней фейерверком взлетели ее разноцветные подружки, вот только их свет спецназовцам, укрывшимся за серыми глыбами камней, был совершенно до лампочки, даже до фонаря. Повисев в небе, разноцветные огни угасли, звуки наверху стихли. Кому положено, пошли спать, остальные продолжили нести службу.
«Сто сорок восемь караулов», — непонятно к чему вспомнилось Ефимову, когда он встал, чтобы продолжить медленное движение к намеченной точке.
Первая группа специального назначения отгородилась от находившегося наверху поста охранения и расположенных внизу казарм многометровыми каменными стенами, состоявшими из бесчисленных валунов. Бойцы находились достаточно далеко от потенциальной опасности и безмятежно дрыхли сном праведников. Точнее, этим занимались семьдесят пять процентов личного состава разведчиков, остальные двадцать пять несли службу, ведя беспрерывное наблюдение за местом дислокации условного противника.
Ефимов лег отдыхать за пару часов до рассвета, успел выспаться и сейчас дежурил вместе с тройкой ефрейтора Зудова. Прежде чем позволить отбиться сменившейся четверке, он потребовал от Боровикова исчерпывающий доклад.
Отчет, написанный на листке бумаги, выглядел так.
«8 ч. 05 мин. — 8 ч. 45 мин. — произошла замена на постах охранения:
— пост № 1 (гора над нами) — сменилось восемь, заступило четверо;
— пост № 2 (гора напротив) — сменилось четверо, заступило четверо;
— пост № 3 (гора к северу от КПП) — сменилось три, заступило два;
— пост № 4 (вышка в парке) сменилось четверо, заступило двое;
— КПП — сменилось восемь человек, заступило восемь человек».
Сергей усмехнулся такой предусмотрительности; видимо, местные вояки более всего ждали диверсантов именно со стороны КПП, и продолжил читать дальше:
«Всего сорок семь человек».
Относительно еще нескольких точек охранения Федор написал:
«Смена не производилась, присутствие личного состава на их территории не наблюдается. Вывод: вероятно, караулы на эти блоки охранения не выделялись».
На словах, шепча прямо в ухо, Федор сказал следующее:
— Товарищ прапорщик, это полный писец. Я в ауте. Половина небритые, одеты кто как хочет. Это не армия, а стадо баранов! Даже смотреть противно!
«Демократия, что ты хочешь…» — Ефимов подумал так, но не сказал, движением руки отправил Федора спать, а сам взялся за наблюдение.
В принципе, особого смысла в этом уже не было, все сведения, требовавшиеся для захвата штаба условного противника, оказались собраны тройкой Федора. Но, с другой стороны, что еще оставалось делать?
Самого Ефимова местное воинство начало напрягать часа через три. Наступило обеденное время, а в столовую никто не пошел. Пестро одетый народ потянулся в направлении яркой вывески, висевшей на одном из приземистых зданий. Расположена она была под углом к Ефимову, ведущему наблюдение. Потому рассмотреть, что именно там написано, не получилось, но Сергей предположил, что это солдатская чайная, и едва ли ошибся.
Собственно, насторожил Ефимова не сам факт полного игнорирования столовой, а то, что личный состав поперся — именно поперся, другого слова у прапорщика, наблюдавшего за всем этим бардаком, не было — в чайную с оружием. Испытывая внутреннее отторжение, заместитель командира группы направил бинокль в глубину жилого квартала. К его удивлению, за следующие полчаса там не промелькнуло ни одной живой души.
Обескураженный прапорщик вновь вернулся взглядом к чайной, но и рядом с ней уже никого не было. Как видно, хождения в чайную длились недолго. На улицах городка все словно вымерло. Не бежал никуда посыльный, не выходил на крыльцо покурить дежурный, замаявшийся службой. Даже вездесущие собаки, без которых не обходился ни один гарнизон и ни одна воинская часть, куда-то запропастились. Существовала вероятность, что их повывели приказом командира гарнизона, но для части, находившейся на Кавказе, это было бы по меньшей мере странно.
Конечно, столь малая активность могла быть вызвана и информацией, полученной от посредника. Но это было бы неправильно. Ну не должны же, в конце концов, двести человек сидеть в засаде, ожидая появления десятка спецназовцев, рискнувших навалиться на них! Нечестно и неправильно.
Серов предупреждал, что местные вояки уже неделю сидят на казарменном положении, но это не обязывает действительно пребывать под крышей целыми днями. Построение, столовая, тот же магазин. Кто-то вообще живет в городке. Хорошо, пусть их командир решил отпускать людей только в чайную и всего на полчаса, но почему не видно ни гражданского персонала, ни членов семей военнослужащих? Не могли же и им приказать сидеть дома. Или могли? Странно…
Мужик в разодранном камуфляже со связанными за спиной руками появился внезапно. Он вылетел из зоны невидимости так резко, словно его хорошенько пнули, едва устоял на ногах, но удержал равновесие, выровнялся и тут же повернулся лицом к зданию. Следом за ним, держа в руках «АКМС» с глушителем, вышел толстенький бородатый коротышка. Удерживая ствол одной рукой, он бурно жестикулировал второй. Ясно, что человек со связанными руками ему что-то отвечал, но о чем шел разговор — неизвестно, слов слышно не было.