Пепел розы
Шрифт:
Получив столько свободного времени, Долли решила работать няней. Дела шли превосходно. Она радовалась общению с малышами, играла с ними или читала. Ее все любили. Единственным ее недостатком было то, что она часто звонила в полицию, чтобы сообщить о подозрительных людях. Но вот уже десять лет Долли не донимает полицейских, с тех самых пор, как выступила свидетельницей по делу об убийстве Сьюзан Риардон. Вспоминая об этом, она вздрагивала. Прокурор выставил ее дурой. Дороти с Лу пришли в ужас.
— Мама, я ведь просила тебя не говорить с полицией, — отругала ее потом дочь.
Но тогда Долли решила, что должна это сделать. Скип Риардон ей нравился.
— Это только навредит делу, — втолковывал ей мистер Феррелл. — Нам нужно лишь, чтобы вы сказали, что в девять вечера видели перед домом Риардона темный «Мерседес» — седан и что машина уехала несколько минут спустя.
Долли была убеждена, что разглядела цифру «3» и букву «Л» на номерном знаке. Тогда прокурор ушел в глубь зала и показал ей табличку с цифрами. Долли ничего не смогла разобрать. Еще ее вынудили признаться, что Скип ей нравился, поскольку однажды вечером откопал ее машину, застрявшую в снегу. Долли понимала: это вовсе не означает, что Скип не может оказаться убийцей. Но в глубине души она чувствовала, что Риардон невиновен, и каждый вечер молилась за него. До сих пор, работая в доме напротив, Долли выглядывала из окна и вспоминала тот вечер, когда убили Сьюзан. Маленький Майкл указал на черный автомобиль и пролепетал: «Машина Дады».
Долли не подозревала, что в эту самую минуту, всего в десяти милях отсюда, Джефф Дорсо и Кэрри Макграт говорят о ней.
По молчаливому согласию Кэрри с Джеффом не обсуждали дело Риардона, пока им не принесли кофе. Вместо этого Джефф рассказывал о своем детстве:
— Я считал, что моя кузина из Нью-Джерси живет в глуши. Но потом мы тоже переехали сюда, и однажды я решил здесь остаться.
Затем он рассказал о четырех младших сестрах.
— Я тебе почти завидую, — вздохнула Кэрри. — Я единственный ребенок, и мне всегда нравилось ездить в гости к друзьям, у которых были большие семьи. Я думала: как это здорово, когда у тебя много родных. Отец умер, когда мне было девятнадцать, а когда мне исполнился двадцать один год, мать второй раз вышла замуж и переехала в Колорадо. Мы видимся дважды в год.
Джефф с сочувствием посмотрел на нее:
— Наверно, тебе очень не хватает семейной поддержки.
— Это верно. К счастью, я встретила Джонатана и Грейс Хувер. Они всегда относились ко мне как к дочери.
Потом они обсудили юридический колледж и сошлись во мнении, что первый год там — настоящий кошмар.
— Почему ты решил стать адвокатом? — спросила Кэрри.
— Думаю, все началось в детстве. В нашем доме жила женщина по имени Анна Оуэне, милейший человек. Когда мне было лет восемь, я бежал к лифту, чтобы запрыгнуть, пока двери не закрылись. Я так спешил, что не заметил Анну и сбил ее с ног. Любой другой на ее месте поднял бы крик, но Анна поднялась и сказала только: «Джефф, лифт еще вернется». И рассмеялась. Она видела, как я огорчился.
— Но это еще не повод, чтобы становиться адвокатом, — улыбнулась Кэрри.
— Нет, конечно. Но три месяца спустя, когда ее бросил муж, она проследила за ним до квартиры его новой подружки и застрелила. Я был уверен, что у нее случилось временное помрачение рассудка. Ее адвокат тоже старался придерживаться этой линии защиты, но Анна все равно угодила за решетку на двадцать лет. Думаю, ключевая фраза всегда
— Жертва и ее семья, — просто ответила Кэрри. — Опираясь на твою теорию, я могла бы застрелить Боба Кинеллена и наплести о смягчающих обстоятельствах.
Глаза Дорсо весело блеснули.
— Не могу представить, чтобы ты кого-то застрелила.
— Я тоже. Если только… — Кэрри запнулась, потом продолжила: — Если только опасность не будет угрожать Робин. Я пойду на что угодно, лишь бы спасти дочь.
За обедом Кэрри с удивлением обнаружила, что рассказывает о смерти отца.
— Я училась на втором курсе в Бостонском колледже. Папа был летчиком в «Пан Американ». Потом он перешел в администрацию и стал исполнительным вице-президентом. С тех пор, как мне исполнилось три года, он возил нас с мамой повсюду. Для меня он был самым лучшим человеком на свете. — Она сглотнула. — Однажды, когда я приехала домой на выходные, он сказал, что неважно себя чувствует. Но к врачу обращаться не стал, потому что недавно проходил ежегодный осмотр. Уверял, что к утру все как рукой снимет. И не проснулся.
— И через два года твоя мать вышла замуж? — мягко спросил Джефф.
— Да, я уже заканчивала колледж. Сэм был вдовцом и другом папы. Он собирался выйти в отставку и переехать в Вэйл. У него там симпатичный домик. У них с мамой удачный брак.
— А что твой отец сказал бы о Бобе Кинеллене?
— А вы, Джефф Дорсо, весьма проницательны, — рассмеялась Кэрри. — Думаю, в восторг он не пришел бы.
За кофе они перешли к обсуждению дела Риардона.
— Десять лет назад я присутствовала на вынесении приговора, — откровенно сказала Кэрри. — И почему-то хорошо запомнила слова Риардона. Я слышала, как многие преступники клялись, что невиновны, ведь терять им все равно нечего, но что-то в его заявлении меня тронуло.
— Потому что Скип говорил правду.
— Предупреждаю, — Кэрри взглянула на Джеффа, — я не намерена играть роль «адвоката дьявола» и спорить. Я прочла отчет, у меня возникла масса вопросов, но не убеждение, что Риардон невиновен. И вчерашняя встреча меня тоже не убедила. Либо лжет он, либо доктор Смит. У Риардона есть причины лгать. У Смита — нет. Против Риардона говорит то, что он обсуждал с бухгалтером финансовую сторону развода и явно разозлился, узнав, во сколько это ему обойдется.
— Кэрри, Скип Риардон все заработал своими руками. Он выбрался из нищеты и стал преуспевающим бизнесменом. Очень преуспевающим. Сьюзан так и так дорого ему обходилась. Ты же слышала, она обожала покупать все, на что упадет глаз. — Джефф задумался. — Нет. Разозлиться и выплеснуть ярость на словах — одно. Но убить — совсем другое. Как бы дорого ни обошелся Скипу развод, он заплатил бы деньги, чтобы положить конец этому браку и зажить новой жизнью.
Они заговорили о розах.
— Уверен, что цветы принес не Скип. И заказал их тоже не он. — Джефф отпил кофе. — Но тогда возникает вопрос — кто третий?
Джефф расплатился по счету. Они с Кэрри согласились, что показания доктора Смита стали решающими и определили судьбу Скипа Риардона.
— Ну подумай, — убеждал Джефф. — Доктор Смит заявил, что Сьюзан боялась Скипа из-за его вспышек ревности. Но если она боялась, почему в присутствии мужа продолжала спокойно расставлять розы, подаренные другим мужчиной? И при этом практически хвасталась ими. Где тут логика?