Пепел звезд
Шрифт:
Дальше были студенты – музыканты, врачи, программисты… Всякий раз Ада пыталась подогнать себя под идеал очередного друга, осваивая его любимое блюдо, слушая музыку, которая нравилась ему, одеваясь и причесываясь так, как велел он. И всякий раз терпела поражение, выслушав на прощание:
«Ты вовсе не такая, как я ожидал…»
Вот и Ник ушел. Он был ей дороже всех, вместе взятых. Ада прекрасно понимала, что они принадлежат к разным кругам. Но она так старалась соответствовать! Она делала все, чтобы ему было хорошо. А ему оказалось достаточно одного холодного взгляда хрупкой зеленоглазой
Какая злая насмешка судьбы! Пусть бы это была любая другая женщина! Только не Ленка. Почему на?!
Лена была Аде ближе всех подруг. Ей одной Ада доверяла свои мысли и тайные мечты. Ей звонила одинокими вечерами, и та терпеливо выслушивала жалобы на Ника, мужчин и весь белый свет. После разговоров с Ленкой становилось легче. Появлялись новые силы, желания, надежды…
«Прощай… было неплохо…» Вот и все.
Ада подошла к автомату с газировкой, воровато оглянувшись, достала из сумочки упаковку с малиновыми шариками.
– Ада, послушай, давай поговорим.
Ада вздрогнула так, что вода из стакана выплеснулась на платье. Перед ней стояла Лена. Ее глаза глядели виновато и тревожно.
– Нам не о чем разговаривать. Уходи.
– Что это? – Лена разжала Аде руку. – Амитриптиллин? Это же сильный транквилизатор, его нельзя есть, как конфеты! Поэтому ты и выглядишь заторможенной!
– Не твое дело, как я выгляжу! – крикнула Ада. – Ты получила Ника, очередного мальчика для битья! Сколько их было у тебя? Сколько ты ввела в заблуждение своей трогательной беззащитностью, чтобы потом, натешившись, втоптать в грязь! Ты холодная, бездушная, бесчувственная эгоистка, ты не умеешь любить! Зачем осложнять себе жизнь? Тебя ведь никто никогда не бросал, не так ли? О чем ты хотела говорить? О том, что я ничтожество, а ты королева? Ну ничего, когда-нибудь ты еще пожалеешь! Найдется парень, способный унизить тебя, стереть маску высокомерия с твоего личика!
– Я бы на твоем месте обратилась к врачу, – побледнев, произнесла Лена. – Проблему не решить горстью лекарств.
– Не смей разговаривать со мной тоном психолога, а не твой пациент!
– Пациенты бывают у врачей, – спокойно возразила Лена, – и нет ничего предосудительного, когда человек обращается за помощью. Когда болит рука или нога, мы идем к врачу. Почему же, когда болит душа, люди занимаются самолечением? Тебе нужна помощь специалиста. Я знаю, тебе нелегко…
– Иди к черту! Я не сумасшедшая, мои проблемы тебя не касаются! Иди, трахайся с ним, он это хорошо умеет! Вы будете идеальной парой – два лицемера!
– Мне не нужен Ник! – внезапно взорвалась Лена. – Как тебе это вдолбить! И я не виновата, что ты, как чеховская Душечка, стремишься ублажить каждого, растворяясь в мужчине без остатка, предлагая себя в качестве пластилина для лепки их призрачных фантазий! Посмотри на себя! Молодая, красивая, умная женщина превратилась в психопатку, тоннами пожирающую успокоительное и проклинающую других за то, что те нашли силы избежать подобной участи! Приди в себя! Дай людям возможность разглядеть тебя настоящую, все то хорошее, что есть в тебе! Начни уважать себя, если хочешь, чтобы тебя уважали другие.
– Это слова подруги или психолога? – подавленно,
– Реши сама. Не маленькая, – Лена повернулась и быстрыми шагами пошла в зал для репетиций.
– Поссорились? – невесть откуда подкравшаяся бесшумно, как кошка, Юлька, положила руку на плечо подруги. – Зря ты на Ленку наезжаешь. Она не из тех, кто уводит мужиков.
– Откуда ты знаешь? – зло бросила Ада.
– Знаю, – Юлька усмехнулась. – Веденеева – последний из вымирающих последователей учения старика Канта, провозгласившего верхом совершенства, наряду со звездами на небе, нравственный закон внутри нас. Хоть она и очень старается доказать всем обратное.
Ада отняла ладони от лица, удивленно посмотрев на Юльку.
– Никогда не думала, что ты увлекаешься философией.
– Уже не увлекаюсь. Всего лишь остатки институтских знаний. Зря что ли трубила пять лет на философском в МГУ?
– Ты никогда не говорила, что закончила университет. – Ада во все глаза глядела на подругу, точно видела ее впервые.
– Ты никогда не спрашивала, – пожала плечами Юлька. – Впрочем, какая разница? То было давно. Наша фарфоровая красавица Ленка права – это не интересно. Вот как, когда и с кем я трахаюсь, а также – объем груди и ляжек люди будут обсуждать с пеной у рта. Всегда пожалуйста. К сожалению, в наши дни манекены-куклы популярнее и нужнее философов. Вот ты, в прошлом музыкант, кто был твоим любимым композитором?
– Вивальди, – озадаченно произнесла Ада.
– Когда ты в последний раз слушала его?
– Не помню, – тихо проронила Ада.
– В том-то и дело, – неожиданно Юлька сделалась серьезной. – Поэтому нам так хреново. Не из-за того, что изменили нам – это можно пережить. Главное, мы сами изменили себе. Это гораздо хуже.
Марина сидела на прохладном бархатном песке и задумчиво наблюдала, как игривые маленькие волны прозрачными язычками лижут податливый берег.
– Не помешаю? – подошедший Антон сел рядом.
Девушка с улыбкой покачала головой.
– Тебе здесь нравится?
– Чудесно. Море куда прекраснее, чем я могла себе представить. – Впрочем, – она лукаво покосилась на собеседника, – твой домишко тоже неплох.
– Да, – Антон с гордостью оглянулся на утопающую в сени деревьев трехэтажную виллу. – Я купил именно ее, потому, что вместе с ней продавался этот кусок пляжа.
– Откуда ты так хорошо знаешь французский?
– Мы все учились понемногу…
– Меня поражает обилие твоих талантов. Надо будет использовать тебя в качестве переводчика. Может, ты еще и английским владеешь?
– Немного.
Антон, сложив губы в трубочку, присвистнул.
– Ты любишь учиться?
– Просто никогда не угадаешь, что в жизни пригодится.
– Ты права, – сказал Антон.
Марина очертила указательным пальцем круг на его груди, в области сердца.
– Я хотела спросить, твоя татуировка что-нибудь означает?
Антон, усмехнувшись, расстегнул несколько пуговиц на джемпере, обнажив оскаленную волчью голову.
– Так, ерунда… Грехи юности.
– И где проходила твоя юность? В Воркуте или под Магаданом?