Пепел звезд
Шрифт:
– С тобой всё иначе. Не спрашивай, «как» – я не знаю ответа. Иногда меня это пугает…
– Девочка моя… – Антон крепко обнял её, коснулся губами взъерошенных волос. И она прижалась к нему, такому большому и сильному, едва ли не впервые за многие годы ощутила свою слабость и уязвимость.
– Пока я жив, – тихо выговорил Антон, – никто тебя не обидит. Обещаю.
Марина встрепенулась.
– Мне совсем не нравится присказка: «Пока я жив».
Антон улыбнулся мягко, чуточку печально. Глаза оставались серьёзными.
– Я
– Я тоже.
– Антон… – Она выжидающе заглянула в его точечки-зрачки. – Ты не бросишь меня… теперь?
Он покачал головой.
– Ни теперь. Ни после. Никогда.
Олег долго не мог понять, сколько прошло времени, когда гнетущую тишину разорвал звонок.
«Музыкалка» давно выплюнула диск, и вдруг раскатистое:
«Дрррень!»
«Кто это может быть? Лена? Менты? Отец? Кто?!»
Его снова затрясло. Олег набросил шерстяной джемпер. Крадучись, подобрался к двери, приник к глазку…
Никого. Но снова "Дрррень!
– Какого чёрта?! – Сквозь зубы прорычал Олег, взбадривая себя. – Чего мне бояться? Внизу охрана. Стоит нажать кнопку…
Он накинул железную цепочку, приоткрыл дверь на полступни, и озадаченно замер…
На него, холодно и надменно, глянуло чёрное дуло.
Лежа на кровати, подперев ладонью щеку, Лена наблюдала за монотонным движением металлических шариков на коротких изогнутых палочках – мобиле. Сон не приходил, а мысли, помимо воли, возвращались к Олегу. Его поведение было более чем странным, и сам он сегодня не был тем Олегом – самоуверенным, безразличным ко всему «пофигистом», которого она знала. «Странный звонок, разбитая машина, свежие ссадины на лице… Неужели он сбил кого-то? И этот непонятный, ни к чему не ведущий разговор…
«Ты все еще его любишь…»
Господи, зачем она позволила ему разворошить могильник прошлого? Ведь даже очень старые рубцы болят к перемене погоды…
В тот яркий сентябрьский день, когда рыжие листья слепили глаза миллионами крохотных солнц, ей предложили годовой контракт с Домом моделей Лагерфельда. На лицах остальных претенденток читалась немая жгучая зависть. Каждая из них готова была отдать десяток лет жизни, лишь бы оказаться на месте Лены Веденеевой, которая стояла, растерянно хлопая зелеными глазами, не зная, что ответить, пока не выдавила, наконец:
– Разрешите подумать до завтра…
Все, что до сих пор было только интересной игрой, стало вдруг чересчур реальным…
Через две недели она должна была стать Еленой Грачевской…
«– Ты хочешь быть моделью? Пожалуйста. Но без меня. Я не желаю, чтобы картинка с изображением моей жены висела в сортире у какого-нибудь извращенца, и он дрочил на нее…
– Как ты можешь говорить мне такие пошлости?
– Приготовься – на работе, которую ты хочешь
И тогда она решила отказаться. От контракта.
Лифт не работал. Взбежав по лестнице на седьмой, Лена остановилась между пролетами перевести дыхание.
Дверь его квартиры отворилась. Она услыхала приглушенный смех, голоса: мужской и женский…
Чмоканье.
Мужской голос принадлежал Димке…
Хорошенькая шатенка в элегантном наряде, дорогих туфлях, с изящной сумочкой через плечо неторопливо продефилировала мимо Лены, обдав ее сладковатым запахом «Пуазона».
Стены, потолок и перила покачнулись… Последний пролет Лена преодолевала дольше, чем предыдущие шесть с половиной этаже.
«Здесь какая-то ошибка, ДОЛЖНА быть ошибка…»
Димка выглядел по-домашнему в вытертом спортивном костюме. В коридоре еще витал омерзительно-приторный запах.
– Привет новоявленной Клаудии Шиффер! – его губы сложились в нарочито-холодную улыбку. Глаза смотрели отчужденно.
– Кто эта женщина? – прошептала она, потому что голос внезапно исчез.
– А в чем, собственно, дело? Неужели ты думаешь, что, пока ты будешь демонстрировать свои прелести за границей, я должен терпеливо ожидать? Ошибаешься, я не готов к добровольному постригу в монахи.
Выбирай: или – или.
Лена повернулась и молча стала спускаться по ступеньках вниз, вниз…
Утром следующего дня Лена улетела в Париж.
Париж… Всхлипнув, Лена поднялась, прошла в комнату-кабинет, достала из ящика стола текст контракта с Домом Монтана, поставила в конце подпись, запихнула бумагу в факс и, набрав нужный номер, нажала кнопку. Факсовый аппарат ворчливо заскрежетал и принялся неохотно поглощать содержимое.
Вернувшись в спальню, Лена остановила бесполезное движение мобиле.
«Мы ведем репортаж из здания суда, где только что были отпущены на свободу два наркоторговца из Таджикистана, убившие своего подельника. Суд вынес условный приговор, и теперь эти граждане смогут вернуться к прежнему занятию. Столь радостному события мы в немалой степени обязаны блестящей работе известного адвоката, господина Грачевского.»
Произнесшая язвительным тоном эти слова коротко остриженная девушка с покрасневшим от мороза носиком, сунула выходящему из здания Дмитрию микрофон в мохнатом чехле.
– Скажите, вы одобряете наркотики?
– Нет, – смерив ее усталым взглядом, сухо произнес Дмитрий, – ни в коей мере.
– Тогда почему вы защищали этих людей?
– Такова моя работа. Решение выносит суд, а не адвокат.
– Но именно ваше выступление стало решающим…
– Вы преувеличиваете мои скромные способности.
– Но это ваша фраза: «Закон подобен сыру – чем он лучше, тем больше в нем дыр»?
– Ну и что?
– Вы манипулируете законом в интересах тех, кто платит вам деньги?