Пепел

Го Александр

***

Я не ориентировался в пространстве, три измерения перестали для меня существовать. На мгновение я услышал крик Фила и только его. Я ничего не видел, кроме белого света, а ощущения были похожи на полёт в невесомости, по крайней мере, именно таким я его и представлял.

Время текло странным образом, я чувствовал его, но не мог засечь. Тело пропускало время через себя, но не имело засечек или минутных долей. В

памяти всплыли слова учёного о связи пространства и времени, но это нисколько не помогало мне сориентироваться. Иногда казалось, что я всё ещё в том доме или греюсь у костра, напротив сидит Кролин.

Белый свет сменился на необычайную картину, похожую на искажённое зеркальное отражение. Я понял, что могу двигаться, могу подлететь ближе и прильнуть к этой стене. Она не ощущалась материально, но была непреодолима.

Я увидел знакомый пейзаж деревни на болотах, лейтенант Прохоренко тонул в знакомом озере, но никого вокруг не было, никто не пытался его спасти. Я вдруг понял, что молодой офицер справился сам. Вот он, барахтаясь, отплыл на небольшую глубину и смог-таки выбраться на поверхность.

Нет, всё было не так!

Картина сменилась, я смутно опознал фигуру майора, он блуждал в густом тумане с автоматом в руках, двигался медленно, напряжённо, будто в любую секунду ожидал атаки исподтишка. Туман становился всё гуще, накатывали клубы, майор надел противогаз. На мгновение за спиной майора промелькнула тень, хотелось крикнуть, предупредить его, но я не смог. При этом я прекрасно помнил, что майора убил Святой, эти видения не могут быть правдой. Офицер повернулся ко мне спиной, загадочная тень мелькнула ещё раз, и я понял, что той тенью был сам Кролин.

Интуитивно я понимал, что мне ничего не угрожает, я лишь сторонний наблюдатель, попавший в неизведанное закулисье Зоны.

Майор подошёл совсем близко к моей линзе зеркального микроскопа. Офицер упал на колени, выронил автомат затем и вовсе повалился набок. Он корчился и извивался, как дождевой червь, вытащенный на поверхность.

Картинка не становилась чётче, но неожиданно для себя я нащупал второе зрение, с его помощью можно было разглядеть мельчайшие детали вплоть до пор на теле мучащегося бедолаги.

Кожа Кролина раскраснелась и покрылась язвами, – я видел такое у жертв лучевой болезни. Нарывы кровоточили и неестественно гноились в ускоренном темпе, местами целые куски кожи отпадали и оголяли красные мышечные волокна и белые жировые прослойки. Майор сильно иссох, а лицо его заострилось. Противогаз оплавился и прикипел к черепу, а жёлтые заострённые зубы прогрызли путь к жизни. Существо могло дышать только ртом.

Мне показалось, что я даже на секунды проник в мысли уродливого чудовища. Оно, несомненно, было разумным, жаждало рвать плоть зубами, хотело решить проблему одновременного дыхания и поедания мяса. Не проще ли проделать в гортани пару отверстий? Не знаю, чьи это были мысли, но существо выразило жалкое подобие радости и когтистыми пальцами вонзилось в свою же шею.

***

Я

очнулся на сыром песке. Смеркалось. Неподалёку в сумраке разглядел знакомую резиновую лодку.

— Ты как?

Я обернулся на голос Тодда. Бледное лицо наёмника в сумерки было видно не хуже полной луны. Рядом с ним сидел учёный и дрожащими руками сжимал спасительную колбу с мерцающим Пеплом.

— В порядке вроде, — пробормотал я.

— Святого убили. Фил же… — начал Павел Андреевич.

— Не смей! — Тодд яростно пнул песок. Мокрые песчинки и комья разлетелись в стороны. — Я готов поклясться, он держался обеими руками!

— Нет, одной, — сказал я.

— И что с ним, по-вашему?! — с вызовом спросил Тодд.

— Боюсь, он мёртв, — ответил учёный.

Тодд зло посмотрел на меня, затем на Павла Андреевича, но быстро успокоился.

Наёмник отошёл к реке.

— Нам нужно поскорее возвращаться, — учёный вопросительно посмотрел на меня, будто бы от самого незначительного человека в отряде что-то зависело.

Я поднялся на ноги и отряхнулся от песка, в голове надолго остался образ изуродованного майора. Только спустя месяцы я пойму, что за тварь привиделась мне в отражении межпространственного пузыря.

Глава 3.1

Генерал Воронов заинтересовался моим рассказом. Он хмурил брови, постукивал пальцем по столешнице, задумчиво смотрел на меня и порой забывал моргать.

Иногда в его взгляде пробивались сомнения и скептицизм.

Мне будет трудно убедить его в правдивости всего сказанного до определённой поры. Пока он не поймёт, что невозможно за несколько суток в камере придумать подобной истории, либо пока мы не дойдём до кульминации.

— Ты упомянул этот артефакт – Пепел, — подметил генерал, на последнем слове в его интонации заострился особый интерес.

— Да, будь он проклят.

— Интересно, почему? Военные хотят знать... А я как выученная старая ищейка, — Воронов покачал головой, будто негодуя, затем взял со стопки папку, что лежала поверх остальных, и открыл её. — В материалах дела я нашёл заметки некоторых любознательных учёных и отчёты о твоём задержании. Судя по первому документу артефактов с таким названием, нет ни в одной базе, а судя по второму ты даже в момент поимки бормотал это слово.

— О каких базах вы говорите? — я лишь пожал плечами, выражая недоумение. — Это название было придумано мной и надолго забылось. Военные нашли бы все ответы только в моей памяти, будь у них такая возможность.

— Хорошо, расскажи мне, если уж действительно готов сотрудничать.

— Я расскажу, — несмотря на очередное согласие я отрицательно кивнул. — Всё, что касается этого артефакта, от начала и до конца, но на своих условиях.

— На каких условиях? — я ожидал, что Воронов разозлится или начнёт возражать в ответ, но пока что он выглядел спокойным. Виски приятно сказывалось не только лишь на моём настроении.

— Последовательность. Важна именно она, в этот самый момент я просто хочу насладиться…