Пепельное небо
Шрифт:
— О нем хорошо заботятся.
— Где он?
— Под Куполом конечно же!
— Что?
Возможно ли это? В поле зрения попадает букет с цветами в вазе, стоящей на тумбочке. Настоящие цветы? Интересно, они пахнут? Ее сердце начинает биться быстрее. Дедушка дышит. Вентилятор в горле пропускает чистый воздух.
— Мы подстраховались, чтобы обеспечить тебе мотивацию для выполнения работы. Понимаешь?
— Мой дедушка, — шепчет Прессия. Если она не сделает, что ей скажут, его убьют. Она проводит рукой по голове куклы и чувствует очередную волну головокружения.
— Во время миссии ты будешь находиться под защитой. Спецназ будет всегда под рукой. Невидимый, но всегда рядом.
— Спецназ?
— Да, ты, же их уже видела! Они сообщили Куполу, что ты и Эль Капитан их заметили. Невероятные существа. Больше животные, чем люди, но прекрасно контролируемые.
— Тогда, в лесу, те сверхчеловеческие существа… они из Купола? Спецназ…
Продукты, которые она съела, были древностями, с которыми возился Ингершип. Теперь Прессия понимает, что он имел в виду, когда сказал, что они еще не совсем совершенны. Почти, как сказал Ингершип, почти. Ее ими отравили.
Рука Прессии скользит за тарелку, схватив рукоятку ножа. Нужно срочно уходить отсюда. Девушка встает, пряча нож за бедром. Все вокруг кружится и затем начинает раскачиваться. Она пытается разглядеть буквы своего имени на конверте. Он должен содержать приказ в отношении ее.
— Дорогая! — кричит Ингершип. — Мы почувствовали эффект. Наша гостья…
Желудок Прессии скручивает. Она оглядывает комнату, затем смотрит на лицо Ингершипа. Его жена появляется с зеленой маской на рту, сверкая второй кожей. На ее обернутых руках надеты бледно-зеленые перчатки. А затем пол начинается раскачиваться под Прессией.
Ингершип тянется к ней. Она вытаскивает нож и втыкает его Ингершипу в живот.
— Выпустите меня отсюда, — говорит она. Может быть, ей удастся ранить его достаточно, чтобы добраться до двери.
— Это невежливо, Прессия! — восклицает Ингершип. — Это ни капельки не вежливо!
Она делает выпад в его сторону, но теряет равновесие и, когда он тянется к ней, режет ему руку. Кровь быстро заливает рубашку мужчины. Прессия бежит к двери, бросает нож, чтобы схватиться за ручку, и слышит только холостые щелчки. Дверь не поддается. Прессия чувствует себя очень плохо, у нее кружится голова. Она падает на колени, и ее тошнит. Затем она переворачивается на бок, прижимая голову куклы к груди. Ингершип нависает над ней, Прессия смотрит на его лицо, освещенное блестящими стеклянными лампами. Как же они называются?
— Я пригасил тебя попробовать еду, — говорит Ингершип, — но я не обещал тебе, что ты сможешь удержать ее внутри. Скажи, что это не стоило того! Скажи!
Его фуражка куда-то исчезла, и теперь Прессия видит странную морщинистую кожу там, где она соприкасается с металлом. Он шатается, его рука кровоточит, и на мгновение Прессия пугается, что он упадет на нее. Но он тянется к жене, сжимая ее тощие плечи.
— Облей меня водой! Я весь горю, дорогая. Мои руки горят. Мне больно, все горит!
Вдруг Прессия вспоминает слово.
— Люстра, — бормочет она. Красивое слово. Как она могла его забыть? Когда она увидит дедушку, она будет шептать ему это слово на ухо.
Люстра, люстра, люстра.
ЭЛЬ КАПИТАН
КЕПКА
Эль Капитан стоит, прислонившись к большой разрушенной водонапорной башне, и следит за холемами так долго, что за это время успевает стемнеть. Иногда он видит рябь на песке. Эль Капитан пытается стрелять в нее, но не хватает света, а холемы слишком быстры. Выстрелы, кажется, пугают их. Эль Капитан замерз и проголодался.
Его ноги распухли от долгого стояния вместе с братом за спиной. Хельмут спит крепким сном. Он заходится в храпе и Эль Капитан наклоняется вперед, а затем отклоняется назад, прижимая Хельмута спиной к водонапорной башне. Хельмут в гневе задыхается, стонет, затем начинает скулить, пока Эль Капитан не велит ему заткнуться.
Как долго нет Прессии? Эль Капитан не знает, так как его часы сломаны. Он пытался позвать по рации, но прибор молчал.
Когда Эль Капитан наконец видит черную машину и столб пыли, волочащийся за ней, он чувствует скорее злобу, чем облегчение. Автомобиль медленно тащится по Мертвым землям. Водитель движется как-то неравномерно, наверное, потому, что боится Холемов. Трудно сказать точно.
Наконец, машина останавливается. Она вся в темном песке. С шин свисают комья грязи, будто автомобиль побывал где-то на мягкой почве. Эль Капитан встает, и Хельмут почему-то снова начинает скулить.
— Вырубись ты, а, Хельмут, — бурчит Эль Капитан, дергая Хельмута за спиной. Горло Хельмута издает странные звуки, но это не значит, что он умирает. Его горло иногда так делает.
Водитель не опускает стекло. Эль Капитан подходит и просто открывает заднюю дверцу. Ингершипа нет, что неудивительно. Его посетители всегда быстры. Прессия склонилась у противоположного окна, положив ногу на ногу и закрыв глаза рукой. В тусклом свете автомобиля она выглядит как-то усохше и побито. Эль Капитан забирается внутрь, громко хлопнув дверью. На сиденье между ними лежит коричневый конверт с именем Прессии и надорванной печатью. Он выглядит так, словно его мяли.
— Мы возвращаемся на базу? — спрашивает Эль Капитан у водителя.
— Все зависит от того, куда прикажет Бэлз, — отвечает водитель.
— Что? Бэлз?
— Ингершип так сказал.
Эль Капитан потратил на это годы, а Прессия Бэлз вот так обскакала его? После одного только обеда?
— Ингершип сказал вам следовать приказам Прессии в обход моим? Пресвятые угодники!
— Пресвятые угодники, — шепчет Хельмут.
— Так точно, сэр.
Он наклоняется к переднему сиденью и тихо говорит:
— Она чертовски плохо выглядит.
— Ну, она не мертва, — пожимает плечами водитель.
Эль Капитан отклоняется назад.
— Прессия, — шепчет он.
Прессия поворачивается и смотрит на него. Ее глаза красные и мутные.
— С тобой все хорошо?
Прессия кивает и бормочет:
— Ингершип живет в шатре, как арабы в древние времена.
— Это так? — спрашивает Эль Капитан.