Пепельное сердце
Шрифт:
Поначалу Саммер показалось, что он разозлился, так растерянно он смотрел на нее. Но потом Любимый удивил ее ироническим смехом, напомнив ей, что она любила его и за юмор тоже.
— Нет, — коротко ответил он. — Если быть честным, по одной единственной причине, — он улыбнулся. — Я не могу допустить, чтобы ты целовалась с другим! Ты моя девушка, не забывай об этом.
***
На этот раз Любимый не обращал внимания на лошадь. Когда Саммер сидела позади него на спине буланой лошади, животное нервно потело и бежало так, как будто спасало свою жизнь. Они скакали на юго-восток, через покинутые после битв поля, на которых толпами собирались вороны
— Держись рядом со мной, — сказал он Саммер, когда они остановились перед узким проходом. — И скажи, когда увидишь на дереве знак в виде пера.
Они вошли в другой мир. Лабиринт, полный окольных путей, переходов и лесов, которые были такими густыми и непроходимыми, что война оставила их нетронутыми. К своему удивлению Саммер узнала за эти дни совсем другого Любимого. Человека, так уверенно ориентирующегося в чаще, словно он был ее частью. Вечерами, разбив лагерь в какой-нибудь пещере или лежа в обнимку под деревьями на еловых ветках, он рассказывал истории о севере, чтобы помочь ей забыть Зоря. Шок и разочарование глубоко засели внутри Саммер. Закрыв глаза, она видела перед собой Бельен. Видела во сне Анжея, целовавшего ее, и Леди Мар, склонившуюся над ними и положившую свою костлявую руку на грудь Любимого.
— Одолженное время! — прошептала она.
— Они опять тебе снились?— спросил Любимый, разбудив ее. Она лишь кивнула. Ей было невыносимо, слышать пустоту в его груди.
— Спи дальше, — сказал Любимый. — Я уберегу тебя от снов.
Закрыв глаза, Саммер задалась вопросом, когда она успела привыкнуть уставать и хотеть спать как человек.
***
Еще до того, как Саммер открыла глаза, она знала, что они были не одни. Где-то хрустнула ветка. Совсем близко раздалось шипение. «Анжей?» Она подскочила и с широко открытыми глазами уставилась на вход в пещеру. Резкий хлопок напугал ее до мозга костей. Ввысь устремились искры и потерялись в ночном небе. Любимый развел костер прямо перед пещерой. Его темный силуэт был виден на фоне пламени. И когда пламя уменьшилось, она разглядела другие лица в свете огня – животные-бегуны. Две черноволосые, удивительно красивые девочки с темными глазами хищных зверей и пожилой мужчина, своими плавными движениями и синевой глаз так сильно напоминавший снежного барса, что Саммер показалось, что он наполовину человек, наполовину зверь. На них были надеты меховые пальто и сапоги, их лица покраснели от огня. Когда Саммер подошла к входу в пещеру, все прекратили разговор и повернулись к ней.
— Она и вправду выглядит как человек, — прошептала старшая девушка мужчине. Другая молодая девушка засмеялась. На ней была надета шуба из медвежьей шкуры, такой же черной, как ее длинные волосы.
— Скажи ей, что она может подойти поближе, — сказала она Любимому. — Мы не кусаемся.
— Скажи ей сама. Она понимает ваш язык. Точнее говоря, она понимает любой язык.
Эта новость им явно не понравилась. Саммер заметила, что они внутренне ушли в себя. Стали серьезными, рассматривали ее, как будто хотели оценить, была ли она другом или врагом. «Также как Дайе».
Она попыталась изобразить улыбку и подсела к огню рядом с Любимым.
— Я Саммер, — сказала она.
— Соквад, — пробормотал мужчина. — А это мои дочери, Килья и Пала.
Саммер рассматривала светлую кожу этих людей, гладкие черты лица, но потом с содроганием представила другую сторону их сущности. Они не особо обращали внимание на Саммер, но каждый раз, когда девушка поднимала голову, она видела направленные на нее черные глаза девушек. Их ноздри дрожали, как будто они что-то чуяли. Саммер спрашивала себя, не потому ли она не понравилась им, что они как звери не выносили ее близости. В какой-то короткий момент она ощутила тоску по Зоря, к которым она никогда не будет принадлежать. Вдруг перед Саммер снова появились бабочки «Мертвая голова», словно ее мысли позвали их. Они танцевали прямо в огне, не сгорая, как будто хотели напомнить ей, кем она была.
Старик требовательно захлопал в ладоши.
— Разве ты не обещал нам что-нибудь спеть?
Любимый улыбнулся Саммер и к ее удивлению начал петь хорошо знакомую ей песню.
— Я и ты в карточном домике...
Она вспомнила камеры ветров и улыбнулась этому особенному подарку. У него был чистый, энергично звучащий голос, который Саммер могла чувствовать кожей и диафрагмой. Он пел слова с иронией, а между строк читалась нежность. В свете огня лицо Любимого выглядело мягким и одновременно каким-то чуждо прекрасным. «Он счастлив», — очарованно думала Саммер. — «И если бы я сейчас впервые увидела его, то снова влюбилась бы без памяти». Но видимо она была не одинока. Девушки тоже наблюдали за ним с блеском в глазах. В воздухе была вибрация между взглядами, черноволосая девушка одарила Любимого улыбкой, и он слегка улыбнулся в ответ.
***
Угли все еще теплились в потухающем костре, когда бегуны исчезли, а Саммер и Любимый ушли обратно в пещеру. Любимый – опьяненный песнями, Саммер со странным ощущением пустоты в груди, испортившем ей настроение.
— Я отдал им лошадь, — объяснил Любимый. — Взамен мы завтра получим четыре или пять шкур и шубу для меня.
Он вздохнул.
— В отличие от тебя я могу замерзнуть. Зимние штурмы еще впереди.
Он устроился поудобнее на ветках, потянулся и отодвинулся в сторону, уступая ей место. Однако она села подальше от него.
— Ты так близко знаком с бегунами, как будто сам принадлежишь к ним.
— С этими троими я познакомился по дороге в лагерь Лорда Теремеса. Благодаря им я смог попасть туда быстро. Кроме того, я долгое время был частью их племен. Я постоянно возвращаюсь на север, не знаю почему, но меня сюда тянет.
Он вздохнул, взял армейский рюкзак и подложил себе под голову. Из его рта шел пар.
— Может, потому что здесь ты счастлив?
Он засмеялся.
— Я всегда счастлив, когда пою. Но ты права. Горы, где живут бегуны стали для меня чем-то вроде дома.
Он стал серьезным и долго смотрел на нее.
— Мы можем остаться здесь, пока все не закончится.
— Что?
— Не смотри на меня с таким ужасом. Разве это так плохо? Они предложили нам перезимовать в их племени. Я просто подумал... если ты не хочешь к фьорду.
— Чтобы ты всю зиму мог строить глазки этим девушкам?
Эти слова вырвались у Саммер непроизвольно, и она тут же отругала себя. Но с другой стороны ее рассердила та ухмылка, которая появилась на его лице.
Он медленно, с наслаждением скрестил руки над головой и небрежно закинул ногу на ногу.
— Ревнуешь, ледяная фея? — он поднял брови. — Мне это нравится! — улыбка стала еще шире.
У Саммер кровь прильнула к щекам.
— Не ревнивей тебя,— холодно ответила она. — Ты хотел убить меня только за то, что я хотела поцеловать Финна! Скольких девушек-бегунов ты уже поцеловал?
— Наверное, столько же, сколько и ты молодых, красивых актеров, — ответил он с вялой иронией. — Каждую неделю другую, если быть точным. Посмотрим, в году пятьдесят две недели. Умножаем на двести...