Пьер Ришар. «Я застенчив, но лечусь»

Брагинский Александр Владимирович

Достаточно мрачному американскому юмору Уэстлейка в картине противостоит картезианский Ива Робера. На смену иронии и даже желчи приходит насмешка. Ведь как не пожалеть беднягу Матиаса/ Матье, которому приходится обслуживать в постели обеих сестричек, перебегая из одной спальни в другую, на ходу внося коррективы в облик близнецов. На подобных шутках построены и другие сцены, их даже слишком много, что не всегда идет на пользу фильма. Не случайно известный критик Жак Сиклие написал в своей рецензии, что «столь дорогой сердцу Ива Робера бурлеск не очень удался на сей раз, несмотря на добротную техническую сторону фильма и его веселую аморальность в духе Любича».

Я находился в Париже, когда эта картина вышла на экран, и могу свидетельствовать, что после нескольких премьерных дней интерес к ней сильно уменьшился. Зрители в зале к середине картины откровенно скучали и если высиживали до конца, то только из чистого любопытства:

как авторы развяжут сюжетный узел? То, что один из близнецов должен исчезнуть, не вызывало сомнений. Но как? Найденный выход сам по себе придуман неплохо, но финал с «любовью втроем», претендуя на «веселую аморальность», выглядит довольно насильственным. Впрочем… впрочем, это ведь всего лишь комедия, а Ив Робер не выступает в ней ни ментором, ни моралистом, он хочет только развлечь публику. К сожалению, это ему не всегда удается. Ведь рядом нет столь изобретательного в диалогах и шутках Франсиса Вебера! А «веселой аморальности» оказалось действительно маловато, как и попыток подпустить шпильки разнузданной безвкусице американских миллиардеров. Для этого продюсеры нашли на юге Франции роскошную (чисто американскую) виллу для съемок. Владельцу никак не удавалось ее продать, и он был рад сдать ее на некоторое время для натурных съемок фильма.

Короче, Иву Роберу не во всем удалось создать убедительный и интересный для зрителя социальный фон (о чем не случайно всегда так заботится Франсис Вебер), да и актерский ансамбль был слабее, чем в прежних его лентах. Над героем Пьера Ришара критики, обычно благосклонные к артисту, иронически подсмеивались. Ив Робер, как режиссер и главный продюсер картины (сопродюсером был Пьер Ришар), мог сколько угодно утверждать, что «не одержим цифрами сборов», что «совесть его спокойна», что он «сделал то, что хотел сделать», но все равно был огорчен отнюдь не блестящей прокатной судьбой своего детища.

«Близнец» – последний фильм, в котором у Ива Робера снялся Пьер Ришар. Но они сохранили теплые отношения до последнего дня жизни мэтра. Представляю, как был огорчен Пьер Ришар, узнав о его кончине 10 мая 2002 года…

Что касается Ришара, то, опять подсчитывая убытки, он продолжает терпеливо ждать, когда Франсис Вебер скажет ему и Жерару Депардье, что новый сценарий для них написан и можно приступать к съемкам. Это произойдет в 1985 году (фильм выйдет на экран в 1986-м), а картина получит название «Беглецы» и станет, увы, последним звеном в трилогии неразлучной доселе троицы.

Героя Пьера Ришара сценарист-режиссер снова называет Франсуа Пиньоном, а Жерара Депардье заставляет влезть в шкуру очередного Жана Люка. Ф. Вебер вообще привержен некоторым именам в своих картинах, они как бы выполняют роль талисманов, приносящих удачу. Это произойдет и после того, как он станет работать с другими актерами – например, в «Ягуаре», где Франсуа Перрена играл Патрик Брюэль, а Жан Рено получил имя Кампана. В пьесе и фильме «Ужин с придурком» главного героя он опять назовет Франсуа Пиньоном (его превосходно сыграет Жак Вильре). Но смею предположить, что при написании сценария «Ягуара» он думал о Ришаре и Депардье, и те, вероятно, намного лучше (во всяком случае, иначе) сыграли бы эти роли… Но поезд, как говорится, давно ушел…

…Выпущенный из тюрьмы после долгой отсидки, Жан Люка намерен зажить жизнью порядочного человека – слесаря, для чего приобретает автофургон и инструментарий. Но полиция продолжает с подозрением наблюдать за его поведением в роли «честного обывателя». Однажды утром, отправившись в банк, чтобы открыть счет, он влипает в пренеприятную историю. В самый неподходящий момент в банк врывается странный тип в маске, с револьвером в руке и требует денег на бочку, а так как служащий успевает нажать сигнал тревоги, то ограбление оборачивается для него, естественно, позором, банк окружает полиция. Тогда он не находит ничего лучшего, как взять заложником… ну, конечно же, Жана Люка. Полиция решает, что тот принялся за старое и действует с помощью сообщника. Понимая, как ему будет трудно убедить полицейских в своей непричастности, Люка под дулом пистолета Франсуа Пиньона послушно следует за ним. Пиньон, который не умеет пользоваться оружием и даже ненароком ранит заложника в ногу, после чего отвезет его к знакомому доктору (Жан Карме). А тот оказывается… ветеринаром и обращается с пациентом как с собакой, щупает его нос и кормит из лоханки синтетической костью (эта сцена одна из самых смешных в фильме, благодаря, как всегда, органичному Жану Карме, умеющему сделать шедевр из эпизода). Словом, беглецам удается скрыться. Люка продолжает кипеть от ярости: в какую историю втянул его этот нескладный тип! Он, правда, слегка успокоится и даже преисполнится сочувствием, услышав, что Пиньон пошел на этот безумный шаг, чтобы оплатить лечение маленькой дочки, которая после смерти матери отказывается

разговаривать, и нужен дорогой психиатр, чтобы ее вылечить. Малышка Жанна сначала подозрительно относится к вторжению в их семью этого шумного и резкого, столь непохожего на отца человека. Но вскоре проникается к нему нежным чувством, почти влюбленностью. Пережив массу приключений, вынужденные выкрасть Жанну из приюта, куда ее поместили силой, эти, такие разные, люди начинают постепенно сближаться: Франсис Вебер снова реализует свой тезис о кошке и собаке в одном мешке. И тут в комедию положений врывается столь любимая режиссером мелодрама. Во время долгой и трогательной сцены на свалке, укладываясь спать рядом с Люка, девочка доверчиво прижимается к нему. А когда утром он говорит, что теперь должен их покинуть, она впервые за много месяцев открывает рот, чтобы чисто по-женски произнести два слова: «Не уходи». Ради девочки Люка сделает «последнюю глупость», обрядив Пиньона в женское платье, а Жанну – в костюм мальчика, чтобы попытаться перейти итальянскую границу, не вызвав подозрений полиции.

Жерар Депардье признавался, что не знает более странного, более невероятного финала, чем в «Беглецах». «…Это – мир, внезапно лишившийся женщины, это – мужчина, переодетый в женщину, это девочка, одетая мальчиком, это мнимая семья», – писал он в «Украденных письмах». Сам же финал картины Вебер придумал отменный: заглянув по дороге в магазин, Пиньон оказывается в положении Люка: его берет в заложники очередной бедолага…

Сочетание комедии и мелодрамы – украшение «Беглецов». Но мы видим, как далеко вперед шагнул Франсис Вебер после «Папаш». Если Жерар Депардье во многом повторяет самого себя, Пьер Ришар оказывается не только смешным, но и трогательным в своей отцовской любви, которая толкает его героя на опрометчивые и несвойственные его характеру поступки. Главной же героиней фильма можно с полным основанием назвать маленькую Анаис Брет в роли Жанны. Замкнувшаяся в своем горе, но отнюдь не безразличная к тому, что делают вокруг взрослые, она переживает на наших глазах исцеление, сподвигнутая на это любовью. Ее маленькое заледеневшее сердечко растопится от любви к мужественному Люка, столь непохожему на ее суетливого и жалкого отца. Вот почему, понимая, что может лишиться своей любви, она произносит это свое «Не уходи», как сказочные слова: «Сезам, отворись».

В своей книге Жерар Депардье писал: «В отношениях между Люка и Пиньоном в „Беглецах“ есть несомненная предназначенность. Они созданы друг для друга. Это настоящая семейная пара. Они во власти ситуации, в которую попали. Предначертанность их встречи, четкий и резко обозначенный аспект взаимоотношений отвечают требованиям определенной холодности, истинной жестокости, присущей великим юмористам. У Люка и Пиньона просто нет сил избежать своей участи». И далее подчеркивал, обращаясь к Франсису Веберу: «В какой-то мере в твоих сценариях у героев нет надежды… В твоих картинах все решает ситуация. Снимаясь у тебя, я никогда не испытываю ощущение, что участвую в пустяковой комедии. Критика несправедлива к тебе. Точно так же, как и к твоим актерам. „Беглецы“ – такая же серьезная лента, как „Полиция“ или „Под солнцем Сатаны“ (в этих двух фильмах Мориса Пиала снимался Жерар Депардье. – А. Б.).

Таким образом, сюжет «Беглецов», как подчеркивал сам автор, «это история мужчины, взятого пожизненно в заложники маленькой девочкой, что заставляет его образовать мнимую семью с Пьером Ришаром в роли матери. Логическим завершением этой трансформации и служат кадры финала: идущие к границе беременная женщина (Пьер Ришар), ее муж (Жерар Депардье) и сын (Анаис Брет)».

Съемки «Беглецов» происходили в обстановке полной благодати. Все получалось. Режиссер был счастлив. Актеры были счастливы. Как потом говорил Пьер Ришар, «Беглецы» дали ему после относительной неудачи «Близнеца» новый прилив сил, внушили желание и дальше трудиться в кино.

Итак, в четырех картинах Франсиса Вебера Пьер Ришар сыграл четырех в чем-то схожих и в чем-то отличных героев, обладающих, однако, заразительной добротой. Как говорил его друг Жерар Депардье, играть добрых людей – огромное счастье. Франсис Вебер предоставил им возможность насладиться этим счастьем, придумывая всякий раз все более невероятный искусственный постулат. В «Невезучих» он отправлял их искать иголку в стоге сена, в «Папашах» бывшая любовница заставляла своих эксвозлюбленных искать сына, который не является их сыном, а в «Беглецах» отчаявшийся Пиньон берет в заложники гангстера. При этом всякий раз железная логика Ф. Вебера находила такое продолжение изначально невероятной ситуации, что зритель азартно следил за развитием действия, полностью соглашаясь с теми поворотами, которые придумывал Вебер, понимавший, что надо во что бы то ни стало удержать его в кресле, ибо если тот, не дай Бог, вздумает его покинуть, то, как бык на корриде, поднимет на рога незадачливого тореро-автора.