Перебежчик
Шрифт:
– Мистер Скалли и мистер Льюис, - объявил Пинкертон с почти осязаемой гордостью, - вызвались отправиться на юг.
– На Ричмонд!
– весело отозвался Скалли.
– Я слышал, это великолепный городишко.
– Пахнет табаком, - ответил Джеймс, просто чтобы что-нибудь сказать.
– Как и я, правда, Бульдог?
– засмеялся Скалли.
– Я тоже маленький табачный вонючка, майор. Последняя женщина, которую я уложил в постель, говорила, что не поймет, стоит ли ей заняться со мной любовью или раскурить меня!
– Скалли расхохотался над собственным остроумием, Прайс Льюис принял скучающий вид, Пинкертон засиял от удовольствия, а Джеймс попытался не показать своего негодования. Эти люди были всё-таки готовы предпринять нечто экстраординарно храброе, и он решил, что ему следует смириться с их грубостью.
– Майор Старбак - богобоязненный христианин, - Пинкертон уловил смущение Джеймса и объяснил его Джону Скалли.
– Как и я, майор, - поспешно заверил Скалли Джеймса, подкрепив свои слова крестным знамением.
– И если бы я исповедовался, мне бы, без сомнений, сказали, как отвратительно я себя вел, но какого хрена? Можно же и посмеяться маленько, или закончите жизнь с такой же жалкой рожей, как у этого англичанина.
Он добродушно ухмыльнулся в сторону Прайса Льюиса, который хладнокровно проигнорировал эту шутку, наблюдая, как солдаты из Нью-Джерси поднимаются на борт трансатлантического парохода.
– Европейцам, - объяснил Пинкертон Джеймсу, - гораздо проще, чем янки, путешествовать по Конфедерации. Мистер Льюис и мистер Скалли будут выдавать себя за бизнесменов, бегущих от блокады.
– И пока никто нас не узнает, всё будет тип-топ, - весело заявил Скалли.
– А это возможно?
– встревожился Джеймс.
– Есть крохотный шанс, но не стоит из-за этого дергаться, - заверил Скалли.
– Мы с Прайсом некоторое время охотились на сторонников южан в Вашингтоне и выкинули мерзавцев обратно через границу, но полностью уверены, что ни одного из этих ублюдков нет в Ричмонде. Так ведь, Прайс?
Прайс кивнул в знак полного согласия.
– Похоже, вы очень сильно рискуете, - сказал Джеймс, отдавая дань уважения этим двоим.
– Бульдог платит нам за риск, вы разве не знали?
– развеселился Скалли.
– И я слышал, что женщины в Ричмонде так же хороши, как и охочи до настоящих денег янки. А мы с Прайсом любим делать дамам одолжения, разве это не самая что ни на есть Божья правда, Прайс?
– Как скажешь, Джон, как скажешь, - великодушно отозвался Льюис, по-прежнему надменно рассматривая суматоху на пристани.
– Не могу дождаться, когда уже смогу наложить лапы на этих южаночек, - сладострастно отметил Скалли.
– Всех этих жеманниц, а? Все эти оборки и воланы. Которые слишком хороши для таких, как мы, пока мы не сунем им несколько добрых северных монет, а уж тогда поглядим, как они задерут свои юбки, да, Прайс?
– Как скажешь, Джон, как скажешь, - повторил Прайс Льюис, поднеся руку ко рту, чтобы скрыть зевок. Пинкертон решил закончить эту болтовню, объяснив Джеймсу, что Льюис и Скалли отправятся на юг, чтобы разузнать, что случилось с Тимоти Уэбстером.
– Он не очень здоров, - сказал Пинкертон, - и всегда есть риск, что может слечь в постель или еще что похуже, и в таком случае мистеру Льюису и мистеру Скалли придется получить нужные сведения напрямую от твоего друга. Это означает, Джимми, что им понадобится письмо от тебя с объяснением, что им можно доверять.
– А так и есть, майор, - весело добавил Скалли, - если речь не идет о дамах, так ведь, Прайс?
– Как скажешь, Джон, как скажешь.
Джеймс сел за стол и написал требуемое письмо. Его заверили, что воспользуются этой запиской только в случае исчезновения Тимоти Уэбстера, в противном же случае письмо будет надежно спрятано в одежде Джона Скалли.
Джеймс, писавший под диктовку Пинкертона, уверял Адама, что сведения об обороне полуострова за Фортом Монро нужны срочно, и что он может доверять просьбам, которые последуют вместе с этим письмом, которое с молитвами и благими пожеланиями посылает ему брат во Христе Джеймс Старбак.
Он адресовал конверт почетному секретарю Общества снабжения армии Конфедерации библиями, и Пинкертон запечатал его обычной сургучной печатью, а потом вручил сияющему Скалли.
– В вестибюле церкви Святого Павла есть доска объявлений, туда ты его и положишь.
– Эта церковь Святого Павла, она заметная?
– поинтересовался Скалли.
– В самом центре города, - заверил его Пинкертон. Скалли поцеловал конверт и засунул его в карман.
– Мы доставим тебе новости в течение недели, Бульдог!
– Пересекаете границу сегодня ночью?
– Почему бы и нет?
– ухмыльнулся ирландец.
– Погода отличная, и ветерок тоже в нашу пользу.
Джеймс достаточно хорошо изучил методы Пинкертона и знал, что его люди обычно пересекают широкое устье Потомака ночью, отплывая от пустынных заливчиков на мэрилендском берегу и под темным парусом тихо двигались в сторону виргинского берега.
Там, где-то в округе Кинг-Джордж, сочувствующие северянам люди снабжали агентов лошадьми и бумагами.
– Позвольте пожелать вам счастливого пути, - произнес Джеймс официальным тоном.
– Просто помолитесь, чтобы женщины были рады нас видеть, майор, - засмеялся Скалли.
– И как можно скорее пришлите новости, - сурово добавил Пинкертон.
– Нам нужны цифры, Джон, цифры! Сколько тысяч человек размещено на полуострове? Сколько орудий? Сколько войск в Ричмонде готовы выступить в поддержку Магрудеру?
– Не беспокойтесь, майор, - вы получите ваши цифры, - бодро ответил Джон Скалли, и агенты направились обратно к двуколке.
– Два дня, и мы в Ричмонде!
– радостно воскликнул он.
– Может, мы подождем тебя там, Бульдог! Отпразднуем победу в винном погребе Джеффа Дэвиса, а?
– засмеялся он. Прайс Льюис поднял руку в торжественном прощании, а потом цокнул языком лошади. Двуколка затряслась обратно через рельсы.
– Храбрые ребята, - произнес Пинкертон, как будто слегка шмыгнув носом.
– Очень храбрые, Джимми.