Перебежчик
Шрифт:
— Так не бывает.
— Ага, и я всю жизнь так считал. Пока они при мне не посмотрели друг на друга. Еще пока все не завертелось.
— Он, конечно, стильный. Бабы ведутся на джентльменов. И шрам скорее добавляет обаяния. Бабы ведутся на шрамы. Но он ей в отцы годится.
— Как будто у тебя молодых никогда не было.
Студент пожал плечами.
По пути Колоб не спеша рассказал свою с англичанином остальную историю. Негромко и на чистой фене, хотя за шумом двигателя сзади вряд ли было слышно. Как они охотились на крысу в Олесунне. Как англичанин сдался в армию, а раненого
Поселок, в который приехал ЗиС, представлял собой беспорядочное скопление деревянных домиков. Но не таких домов, как в Архангельской области, а как будто строители видели дом на картинке и пытались воспроизвести его внешний вид из тех материалов, которые попались под руку.
Дома русских на соседних улицах выглядели более упорядоченно, хотя архитектурный стиль Уинстону и там не понравился. Как-то некрасиво и небогато по сравнению с северным деревянным зодчеством.
По улицам бродили коровы и свиньи. Проезжали люди верхом и на телегах. Шаг от культурной столицы — и гужевого транспорта становится больше, чем современного. Вокруг вертелось аномальное количество детей всех возрастов, одетых в какое-то грязное тряпье. Даже как бы не больше, чем в проловских районах Лондона.
Взрослые вроде бы и не напрягали себя какой-то работой, но все выглядели как будто при деле. Женщины в цветастых юбках, мужчины в широких штанах и светлых пиджаках. Все разговаривали со всеми и кричали на всю деревню, что приехали гости. Судя по звукам, где-то в поселке работала кузница, в другом месте визжал электрический инструмент, в третьем чинили прогоревший глушитель на легковушке, в четвертом с грохотом кидали что-то железное.
Когда-то давно в Пери поселились котляры. Оседлые цыгане, беженцы из Молдавии. Лет через двадцать правительство приказало посадить на землю всех остальных цыган. Тогдашний Первый секретарь обкома удачно вспомнил, что на вверенной ему территории есть цыганский пункт постоянной дислокации и отправил в Пери все выловленные таборы.
— Да как я с ними справлюсь! — возмутился тогдашний барон, он же председатель колхоза.
— Всех, с кем не справитесь, можете расстрелять, — ответил подполковник — начальник конвоя.
— Где это видано, чтобы цыган цыгана расстреливал?
— Лейтенант Сидоров!
— Я!
— Организовать постоянный пост, круглосуточное дежурство.
— Есть!
— Задача. Расстреливать всех, на кого покажет товарищ председатель.
— Есть!
Председатель совершенно не хотел никого расстреливать. И вновь прибывшие это нутром чувствовали. Но цыгане отлично знали свой темперамент. Если барона вывести из себя, он ведь может и разозлиться. А военным человека расстрелять как комара прихлопнуть. Навидались уже. Это чекисты будут допрашивать, водить к стенке или к яме. У военных разговор короткий. «Есть!» и выстрел.
Благодаря обмену опытом между оседлыми и кочевыми цыганами, в течение следующего поколения в Пери сложилось организованное преступное сообщество по нелегальной торговле автомобилями и запасными частями. Опыт, накопленный с крестьянскими лошадками, отлично переносился на железных коней.
Как это принято в семейном нелегальном деле, старшие дети становятся заместителями и наследниками отца, а младшие могут получить поддержку в развитии некриминальных талантов, если таковые у них обнаружатся.
После смерти отца старший сын Боря стал владельцем автомастерской, а младший Костя остался руководителем художественной самодеятельности, совершенно легального и довольно доходного шоу-бизнеса.
25. Глава. Как дура.
Грузовик остановился у большого небрежно сколоченного из досок гаража с высокими воротами. Вокруг машины уже толпились женщины и дети.
— Цыгане? — спросил Колоб, — Ненавижу, блин, цыган.
— Можешь остаться в машине. Скажу, что тебе просто нравится присматривать за машинами, — ответил Студент.
— Да ну тебя.
— Боря! — крикнул Студент, встав на подножку, — Разговор есть!
С водительской стороны подошел стильно одетый цыган, только после этого Студент спустился на землю. Когда с другой стороны вылез Колоб с сумкой оружия и патронов, толпа отхлынула. Никакой враждебности, только понимание, что к этому человеку лучше не подходить на расстояние вытянутой руки. Лучше вообще не подходить.
Выкарабкался Уинстон. Пролезая через кабину, обратил внимание, что русский грузовик, в отличие от беспечного «Вольво», укомплектован средствами пассивной и активной безопасности. То есть, иконкой посередине приборной панели и капитальным поручнем из трубы напротив пассажирского места.
На земле англичанин сразу оказался в центре внимания. Интеллигент нерусского вида. Турист. Потенциальная жертва мошенников всех мастей. Его сразу же обступили вплотную. Предложили погадать на картах и по руке, приобрести блок контрабандных сигарет, купить почти настоящей водки, настоящего домашнего вина из Грузии и даже выкурить трубочку опиума. Чья-то маленькая ручка нырнула в карман пиджака.
— Пистолет! — крикнул детский голос.
— Дядя мент! Мусор, легавый! — наперебой закричали дети.
— Да какой мент, дураки! Смотрите, с кем он приехал! — заорали на детей цыганки.
От Уинстона отошли. Одна женщина протянула ему его купленный вчера бумажник, даже с деньгами.
— Не обижайся, дорогой, шалят детишки.
Уинстон подал руку, и с высокой подножки спустилась Ингрид. Девушка, совершенно не вписывающаяся в местные стандарты красоты. Очень высокая, белокожая, светловолосая, почти без косметики.
Дети бросились к ней, но женщины прикрикнули вразнобой уже на своем языке, а не на русском. Или на «фене».
— Дай ручку, красавица, — и цыганка неопределенного возраста сразу схватила ладонь Ингрид, не дожидаясь ответа.
Уинстон знал, что бывает такое гадание по руке. В Англии тоже жили цыгане. Особенно, на теневой стороне Лондона. Правда, их часто называли «кочевыми ирландцами», и они внешне не очень походили на здешних, но по духу чувствовалось что-то родственное. Лондонские цыгане занимались вторсырьем. Вывозом пищевых отходов, сбором металлолома, поставкой ветоши в мастерские и тому подобным. Русских цыган, похоже, тоже интересовал этот бизнес. Тут весь поселок как будто построен из вторсырья и ветоши. Почти. Несколько кирпичных домов все-таки есть.