Перед бурей
Шрифт:
Акейна глотнула из своей фляжки кислого сока паваи.
– Если бы я думала, что это не начало, а конец нашего путешествия, я бы сделала то же самое.
– Как ты думаешь, могли фалланасси вернуться сюда после войны?
Акейна покачала головой.
– Нет. Империя боялась нас не меньше, чем хотела завладеть нашей силой. Имперцы не стали бы высаживаться и требовать от нас сдаться, как они обычно поступают в таких случаях…
– Да уж, я знаю, как они работают. Но как имперцы узнали, что вы существуете? Я думал, что фалланасси – тайная
Акейна сказала:
– Объяснение достаточно просто. Когда началась гражданская война, в нашем обществе возникли разногласия относительно того, какую позицию следует занять. Одна из нас по каким-то своим причинам пошла к имперскому губернатору и тем самым обнаружила себя.
– Значит, вас предали?
– О нет, это слишком сильно сказано. Она действовала из благородных побуждений, надеясь прекратить гражданскую войну. Она полагала, что, объединившись с Империей, мы станем той водой, которая погасит пламя войны. Но она ошибалась…
Люк сказал:
– Что ж, одним умом думает только то общество, в котором не больше одного ума. И я не знаю разумных существ, которые никогда бы не заблуждались и не ошибались.
В глазах Акейны мелькнула тоска.
– Ты великодушен. Более великодушен, чем наш круг.
– Мне тут легко быть великодушным. Она не меня предала.
Акейна кивнула.
Империя послала генерала Тэгга, чтобы предложить нам покровительство Императора. Он сказал, что мы должны подтвердить нашу верность Императору – только так можно было избежать судьбы джедаев. Мы поняли, что это значит. На джедаев охотились, как на предателей и колдунов, и никто не осмеливался открыто предложить им помощь и дружбу.
Люк прервал ее:
– Извини – не хочу выглядеть подозрительным, но откуда ты все это знаешь? Ты говоришь, что тогда была еще ребенком, и тебя в то время не было на планете.
– Нет, когда генерал Тэгг прибыл на Лукейзик, я еще была там. Моя мать – ее звали Айзелла – была среди тех женщин, которые встретились с главой нашего общества – ее звали Виэйлу – чтобы решить, что нам делать. В нашем обществе дети не отделены от забот взрослых, и моя мать рассказала мне о предложении Империи, и о том, что могло последовать в случае отказа.
Люк попытался вспомнить, где же он слышал раньше имя генерала Тэгга.
– Тогда я не понимаю, как ты оказалась отделена от остальных. Я думал, фалланасси покинули Лукейзик до того, как от них потребовали решение.
– Нет, это произошло спустя месяцы. Виэйлу отказала генералу Тэггу. Она сказала, что верность фалланасси принадлежит только Свету, и мы не изменим нашей сущности ради амбиций Императора.
– Я вспомнил этого Тэгга. Он служил на первой Звезде Смерти, когда Лейя была там в плену. Возможно, он был на борту, когда мы взорвали Звезду Смерти.
Люк сам удивился, зачем он это сказал, и реакция Акейны заставила его почувствовать себя весьма глупо.
– Ты ищешь чести от меня за это? Мы не даем чести за убийство,
Люк сказал:
– Я сожалею.
Он опять удивился своим словам. Все как будто перевернулось с ног на голову. К гордости за дело, за которое он так прославился, примешалось сожаление – сожаление о смерти врага, который был мучителем его сестры. До этого Люк никогда не сомневался в том, что поступил правильно.
Акейна, казалось, поняла его:
– Давай лучше не будем говорить об этом.
Люк вздохнул с облегчением. Ему не нравилось это странное чувство. Он спросил:
– И как имперцы отреагировали на ответ Виэйлу? Это тогда вам пришлось покинуть Лукейзик?
– Нет, это было позже. Тэгг попытался принудить нас к сотрудничеству тем, что разорвал наши связи с соседями. Лукейзик тогда был миром со свободной иммиграцией и высоким уровнем терпимости. Мы делали покупки в соседних деревнях и нанимали там рабочих. Тэгг послал в эти деревни своих агентов, чтобы они отравляли источники воды, убивали домашних животных, устраивали пожары…
Люк предположил:
– И при этом обвинять во всем фалланасси…
– Да. Имперские агенты настроили против нас всех, кто до этого был нашими друзьями. Рабочие перестали приходить в наш поселок, а трое представителей нашего общества подверглись нападению, когда они пришли в Джисейзу, чтобы купить еды и продать наши лекарства. Именно тогда моя мать решила отправить меня с планеты, не для того, чтобы защитить меня – фалланасси вполне могли защитить своих детей. Просто она не хотела, чтобы я видела ту ненависть, которая все сильнее нас окружала. Я была одна из пятерых, которых отправили на Пейг, Тейр и Керрейтос.
– И сколько из вас прилетели на Керрейтос?
Акейна печально улыбнулась:
– Только я. За мной должны были вернуться, когда Лукейзик снова станет мирным или если бы нам пришлось искать новый дом.
– Но за тобой не вернулись.
– Да. И я больше никогда не слышала ни о ком из наших.
– И ты не знаешь, что случилось?
– Все, что я смогла узнать – что они оставили Лукейзик и наш поселок покинут. Я даже не смогла найти других детей на Тейре и Пейге. Я думаю, за ними смогли вернуться. Похоже, бросили только меня одну.
– Или может быть, ты единственная, кого не смогли найти имперцы. Ты так не думаешь?
Акейна встряхнула головой.
– Я стараюсь об этом не думать. Больше смерти я боюсь оказаться последней, оставшейся в живых…
Область Лукейзика, которую Акейна называла Северное Плато, не имела настоящего космопорта. Люк посадил «Ленивца» на маленькой посадочной площадке. На выходе из корабля их встречали трое человек, одетых в коричневую форму. Они представились как комендант порта, инспектор округа и судья. У инспектора был маленький рекордер, который записывал ответы Люка и Акейны.