Перед смертью не накрасишься. Челюсти судьбы
Шрифт:
– Скажешь тоже! Она после этой своей Эрики еле ноги волочит! Куда ей еще картошку покупать. Да и закрыто все будет, когда она вернется. Давай хоть несколько килограммов куплю.
– Ну, не больше трех! И я тебе деньги сейчас дам.
– Не надо. У меня есть.
– Есть? Откуда?
– В школе на завтраке сэкономил. Мне бесплатный завтрак и обед полагается. Потому что отец у меня умер, а мать – инвалид. Так что те деньги, что ты мне весь год на питание давала, нам обратно вернут. И сегодняшние с меня уже не взяли.
– Вот это хорошо!
Но пока
– Это тоже ваш сын? – спросила Кира у женщины, когда мальчик, схватив котлету с толстым ломтем белого хлеба, убежал по своим делам.
– Да. Младшенький.
– Хорошо учится?
– Ох, не сказала бы. Учителя жалуются, что не старается Данечка ни капли. Так, говорят, талантливый ребенок, но совсем не хочет заниматься. Домашнее задание на переменах делает, на коленке целые рефераты пишет. Так что совсем уж двоек не приносит, но и пятерок, честно сказать, маловато.
Подруги кивнули. У них в классе тоже был такой Дима Завьялов. Домашние задания он отродясь не делал. Стихов не учил. Правил или теорем тоже. Но обладал поистине уникальной памятью. Стоило ему один раз прослушать ответ другого ученика, он уже мог без запинки повторить целое большое стихотворение. Контрольные по физике и химии он писал, потому что где-то мельком что-то такое увидел или услышал. И хотя в дневнике у него косяками шли тройки и редкие четверки, но получал он их при этом, не прилагая практически никаких усилий.
Как только мальчик убежал, в прихожей снова кто-то завозился.
– Кто там? Даня – это ты вернулся?
– Это не Даня. Это я! – раздался женский голос.
Голос был грубоватый, и сразу становилось понятно, что принадлежит он уже не молодой, не красивой женщине. Такие голоса бывают у женщин, укладывающих асфальт или работающих дворниками. И не потому, что в этом их призвание. А потому, что за такую работу дают маленькую комнатку в общежитии и большой шанс однажды изменить свою жизнь к лучшему.
– Таня! – обрадовалась мать Гоши, но тут же встревожилась: – А что ты так рано?
– Ох, ты себе не представляешь! Сейчас разденусь, расскажу.
Но мать Гоши не хотела ждать.
– Тебя уволили? – затрепыхалась она.
– Не знаю пока что. Может быть, придется другое место искать. Хозяйка-то моя коньки откинула.
С этими словами в комнату вошла крупная краснощекая женщина. Впрочем, щеки у нее были красными с холода. В комнате они быстро приобрели нормальный цвет. И стало очевидным сходство двух сестер. Если бы не болезнь одной из них, превратившая ее практически в скелет, обтянутый кожей, то сходство было бы заметно еще сильнее.
– У тебя гости?! – удивилась Татьяна, входя в комнату. – Кто такие?
– Познакомься, Танечка! Это девочки приехали от Гошика!
– Что?
– Он специально прислал их, чтобы проведать меня.
– А сам что же не приехал?
И Татьяна угрюмо уставилась на подруг. Никакой радости при упоминании о старшем племяннике она не испытала.
– Не смог. Занят очень.
– Знаю я, чем он занят! – буркнула Татьяна, садясь в кресло.
Она вытянула ноги и со вздохом облегчения произнесла:
– Ох, и дела творятся! И что за день сегодня такой? Прямо одно за другим! Вас, девки, что ли, Гошка в самом деле прислал? Ну, оно и понятно. Задница у мерзавца горит. Вот и вспомнил о родной матери. Знает, что виноват. Небось теперь прощение просить станет.
– О чем ты говоришь? – заволновалась ее сестра. – Что случилось у моего Гошика? У него неприятности?
– Неприятности у нас с тобой! А у твоего гада сынка, как всегда, все в шоколаде!
– Да говори же ты, что случилось! Извела прямо!
– Помнишь, я тебе говорила, что сосватала свою хозяйку в его салон?
– Да. Говорила. И что? Она недовольна? Жаловалась тебе на Гошика?
– Не жаловалась она, а взяла и померла! А я и не знала ничего! Прихожу сегодня на работу, а у них дома черт ногу сломит. Куча народу понаехала. Я так поняла, родственники все ихние. Поминки готовят, кутью варят. Я с ними покрутилась, но вижу, без меня справятся, и домой. Что, думаю, я на них задарма пахать стану! И ушла!
– Почему же задарма? Они же тебе платят!
– Платила мне Эрика. А коли она теперь померла, так еще неизвестно, оставят ли меня на прежнем месте!
Из всего вышесказанного подруги услышали только имя бывшей хозяйки Татьяны. Эрика! Ну да, это же имя назвал и убежавший мальчик, сказав, что тетка от своей Эрики придет едва живая и ей будет не до картошки. Эрика. Совпадение? Быть того не может! Если бы еще погибшую звали Наташа или Ирина, тогда можно было говорить о совпадении. Но Эрика! Интересно, сколько всего Эрик может проживать в городе? Да и о каком совпадении вообще идет речь, если Татьяна сама сказала, что привела свою хозяйку в салон к Гошику. Конечно, это их знакомая Эрика!
Выходит, недаром они подозревали Татьяну в причастности к убийству! Татьяна не только работала у Эрики дома, но она же была тесно связана с Гошиком. Пусть тетка и не признавала племянника и критиковала его поведение по отношению к родной матери, но она все равно была хорошо осведомлена о жизни Гошика. И о том, как идут дела в его салоне, конечно, тоже знала отлично! И самое главное, она могла туда проникнуть и подсунуть ампулу с ядом!
Подруги таращились на Татьяну, надеясь, что преступница чем-нибудь выдаст себя. Но нет. Татьяна держалась великолепно. Ничего, кроме усталости и какой-то почти детской обиды, не было написано на ее широком, обветренном лице.