Передайте в Центр (сборник)
Шрифт:
Майор Дубов не понимал. Генеральская трубка пыхнула дымом. Дубов громко чхнул…
Молодая женщина тихо плакала в ладошки. По асфальту прохаживались толстые голуби. Генерал Кошкин присел рядом и вынул из кармана пакетик с сухарями.
Голубиная толпа росла с каждой минутой. Сизокрылый крепыш с хохолком на голове смело клюнул женский босоножек. Женщина заплакала навзрыд и доверчиво уткнулась носом в генеральское плечо с золотым погоном.
– Ну-ну!.. Горе, понимаешь… – Кошкин сочувственно вздохнул и погладил незнакомку по голове. – Родственника, что ли, в шпионы завербовали?
– Мужа, – женщина вытерла слезы и не без удивления посмотрела на Кошкина. – А вы откуда знаете?
– Работа у меня такая – все знать, – генерал Кошкин высыпал остатки крошек на сизокрылого нахала. – Вот что, не плачьте, а лучше рассказывайте-ка все по порядку.
Женщину звали Галина… В ее рассказе было все: чертежи с грифом «Совершено секретно», какой-то научный проект «Елка», частые отлучки мужа Миши по ночам, вкрадчивый женский голос с акцентом в телефонной трубке, куча долларов в трехлитровой банке и даже холодная тоска в глазах мужа.
– Так вы говорите, ваш муж Миша называет эту женщину Джоан и «Куколка»? – осторожно перебил Кошкин.
– Да, я шла сзади и все слышала… – Галя вдруг покраснела, – ну, я случайно их увидела, так получилось, понимаете? – она заговорила быстрее – А можно я явку с повинной за Мишку напишу? Он же глупый, он не понимает, что эта стерва его за нос водит.
– Успеете оба еще с явкой, – Кошкин улыбнулся и черкнул на листке номер телефона. – Держите. Спросите капитана Решетникова Петра Леонидовича. Скажите, что от меня.
– А как же Миша? – женщина смотрела на генерала широко распахнутыми глазами.
– Куда он денется ваш Миша со своей «Куколкой»? – Кошкин встал и размял затекшую спину. – Так значит, говорите, вы шли сзади и они вас не заметили? А сколько раз вы следили за мужем?
– Два… – соврала Галя.
– Значит, раз пять, не меньше. Отлично! – Кошкин весело подмигнул. – И не стесняйтесь, пожалуйста, Галя, вам удалось провести за нос не столько своего мужа, сколько профессиональную шпионку.
«И мужу ничего не сказала, – уже уходя, подумал о Галине генерал. – Тут плакала, на лавочке, а работала на разоблачение врага спокойно и расчетливо. У этой красавицы просто железные нервы».
Капитан Петр Решетников просматривал дело Джоан Макенрой. Впрочем, в деле было всего десяток листков, и просмотр не занял много времени.
«Аккуратно работает, – Решетников захлопнул папку. – Не придерешься… И ни одной зацепки».
Он посмотрел на телефон. Очень хотелось курить… Но генерал Кошкин собирался бросать эту дурную привычку и убеждал подчиненных сделать то же самое.
После некоторого колебания, капитан Решетников снял телефонную трубку.
– Да?.. – у генерала Кошкина был веселый, добродушный голос.
– Я по делу Макенрой, Николай Александрович, – начал Решетников.
– Что, трудно?
– Профессионалка высшего класса. Такая почувствует чужую игру за километр.
– А может и за десять. Это факт… Перевербовать, значит, не удастся?
– Исключено.
– Тогда подключи к делу Елену Васильевну Петрову. Наверное, ей пора познакомится с несчастной Галей Голубевой.
– Да, товарищ генерал.
После звонка капитан Решетников целую минуту молча смотрел на папку.
«Нужно поднять все дела, где, пусть только на одно мгновение мелькала эта «Куколка» Джоан, – решил он. – И с Костей Филипповым надо поговорить… Должен он хоть что-то знать о ней, если четыре года назад получил от «Куколки» две пули в плечо».
– Какие там секреты, голубчик! – директор института Константин Иванович Петровский досадливо отмахнулся. – Вы можете легко навести справки о нашем финансировании. Мы же попросту почти без работы. А если бы нас не приютил военный завод, мы могли просто оказаться на улице.
Майор Дубов сверлил глазами лицо гостя.
Генерал Кошкин улыбнулся и понимающе кивнул старому академику.
– А что вы можете сказать о своем сотруднике Михаиле Голубеве?
– Только одно: талант! – Константин Иванович подавил вздох. – Его теоретические работы попросту бесценны. – Академик понизил голос, – простите, но если бы Миша работал не у нас, а там… – гость махнул рукой в сторону окна, – он уже давно стал лауреатом десятка самых престижных премий.
В глазах майора Дубова появился настороженный собачий блеск.
– Но что значит теория без практики? – продолжил Константин Иванович. – Вы когда-нибудь пробовали забраться вверх по лестнице, у которой нет двух третей ступенек?
– Значит, эксперименты нужны? – спросил генерал Кошкин.
– Нужны. Но у нас в институте, как я уже говорил, нет ни гроша для разработки тем Миши Голубева.
– Спасибо, Константин Иванович, – Кошкин протянул гостю руку. – Вы можете идти. Только прошу вас, никому ни слова о нашем разговоре.
– Я понимаю… – Уже у двери Константин Иванович оглянулся. – Вы знаете, Николай Александрович, есть ученые, которые готовы на многое лишь бы… – он запнулся. – Впрочем, если вы читали «Фауста» Гете, вы меня поймете.
Дверь закрылась.
Майор Дубов не читал Фауста. Он смотрел на генерала Кошкина и ждал приказа на арест Михаила Голубева. Кошкин рассматривал ветви старой березы за окном и молчал.
«Фауст, Фауст… – ломал голову Дубов. – Вообще-то, на кликуху похоже – Фауст. Почти фашист… А еще немцы во время войны фауст-патроны придумали против наших танков. В общем, неприятное это имечко».
Мишка курил в постели. Джоан лежала рядом и ласково гладила ладошкой по его широкой груди.