Передайте в Центр (сборник)
Шрифт:
– Ну, как дела, Михаил Егорыч? – спросил он, присаживаясь рядом. – Прибор-то твой этот… Как его?.. Изделие «Елка», кажется? Работает он?..
Мишка молча кивнул.
– Ты поаккуратней только, – заметил генерал. – А то опять рванет. В институте Тиммана добаловались, понимаешь… Прикрыли они, твою тему, сынок.
Мишка громко вздохнул.
– И я тоже взорвусь! – вдруг пообещал он.
Генерал чуть заметно улыбнулся.
– Может денег мало на проект твой дали? Так я могу опять, куда надо сходить…
– Все равно взорвусь!
Кошкин взял голубя с колен Мишки и погладил его по голове. Тот клюнул большой палец и с вызовом посмотрел на генерала.
– Ладно, если уж такие дела, тогда запоминай… – генерал отпустил сизаря и откинулся на спинку лавочки. – Стамбул, кафе «Курум-Калым». Встретишься с женой в следующую среду после трех часов. Только учти, у вас с Галей будет не больше десяти минут. Ближе чем на двадцать метров другу к другу не подходить. Кроме того, Галя не сможет снять чадру. Остальное тебе расскажет майор Дубов по дороге. Понял, сынок?..
Мишка радостно улыбнулся и кивнул.
– Только это самое… Мне бы на Галино лицо хоть одним глазком взглянуть.
«Насмотрелись фильмов про шпионов вот и капризничают, – подумал Кошкин. – Совсем как дети, понимаешь».
– Нельзя! – строго сказал он.
– Почему?..
– Потому что так надо.
В окне торчал майор Дубов с биноклем.
Генерал Кошкин оглянулся и проследил направление… Дубов рассматривал парочку на дальней лавочке. У парня на голове красовался оранжевый «ирокез», а кофточка весело хохочущей девицы переливалась всеми цветами радуги.
«Не то, не то!.. – генерал Кошкин снисходительно улыбнулся, присматриваясь к молодым людям. – А все почему? Потому что никакого понятия о конспирации, понимаешь!..»
Холодные руки «Леди Винтер»
Помощник Эли Форстер Джон Рискин по прозвищу «Дубина» был лыс как куриное яйцо. Когда он сердился, его грубое лицо становилось похожим на физиономию разгневанного индейского божка.
– У нас нет ни единой зацепки, чтобы начать это дело, Эли. Оно для нас – чистое место, детка, – в качестве доказательства Джон похлопал себя по лысой голове. – А русские неуловимые «красотки» – только миф шпионского мира. Правда, Фил Андерсен намекнул мне, что возможно, этих девушек зомбируют православные монахи-иезуиты где-нибудь в мрачных монастырских подвалах.
Эли Форстер вязала в кресле. Красивое лицо молодой женщины казалось спокойным и при этом чуть насмешливым. Вязальные спицы мелькали в ее руках с удивительной быстротой.
– Среди православных монахов нет иезуитов, Джон, – сказала она.
– Как это нет?! – удивился «Дубина». – Церкви-то у русских есть?
– Да.
– А иезуиты?
– Нет.
За последнюю неделю Джон Рискин посетил три пригородных монастыря. Все его попытки пробраться в их подвалы закончились провалом. Последний раз, уже отчаявшийся «Дубина» Джон назвал настоятеля монастыря «святым отцом» и, не смотря на его улыбку, пообещал причаститься и исповедоваться, если ему дадут хоть краем глаза заглянуть в монастырское подземелье. Когда «Дубину» выводили за ворота под руки дюжие монахи, Джон отчаянно сопротивлялся и кричал о попранной свободе совести.
– Фил Андерсен просто пошутил, Джон, – сказала Эли.
У «Дубины» вдруг сильно зачесалась грудь. Он сунул руку за отворот рубашки и наткнулся на крестик. Крестик мешал пятерне, Джонни стащил его и бросил на стол.
Молодая женщина слегка поморщилась.
– Тебе пора принять ванну, Джон.
– К черту ванну!.. У меня нервная чесотка. Эли, я просто не понимаю, что происходит. Ты пять дней сидишь в номере и ничего не делаешь.
– Ты не прав, Джон. Я уже посетила шесть выставок молодых художников и четыре спектакля в Большом театре, – Эли подняла глаза и улыбнулась. – Иногда мне кажется, что ты не шпион, Джон, а простой ремесленник. Наша работа состоит из тысячи случайностей. Их нужно уметь замечать и использовать. Подойди, пожалуйста, к окну и взгляни на улицу.
«Дубина» нехотя встал и подошел к плотно занавешенному окну. Отыскивая щель в шторе, Джон как бы, между прочим, вытер об нее потные руки.
– Скоро снова будет дождь, Эли, – буркнул он. – Я вижу лужи и пешеходов с зонтиками.
– На углу, слева, – подсказала Эли.
На углу, рядом с газетным киоском, прямо на асфальте, сидел молодой человек в рваной фуфайке. Перед ним лежала кепка с мелочью.
– Очередной идиот-фээсбешник изображает нищего и наблюдает за нашей гостиницей, – презрительно фыркнул Джон. – А что вам до него?
Эли кивнула.
– Собственно говоря, ничего, если бы не одна маленькая деталь… Теперь посмотри направо, Джон. Видишь, на остановке стоит девушка? Она уже полчаса смотрит на «нищего» и пропустила целый табун автобусов. Любопытный факт, правда?
Джон наморщил лоб.
– Я не понимаю тебя.
– Вчера эта девушка была здесь.
– Ну и что?.. Кстати, как сидя в кресле, ты видишь то, что происходит на улице?
– Это моя работа, Джон, – Эли показала глазами на цепочку с крестиком на столе. – Ты выбросишь его?
– Конечно, нет. Это подарок моей матери.
Джон вернулся к столу. Он вытащил портмоне и, не глядя, сунул в него крестик.
– Знаешь, я просто уверена, что ты положил крестик рядом с фото своей матушки. – Эли вернулась к вязанию и спицы снова замелькали в ее умелых руках. – Проверь мою догадку, пожалуйста.
Джон развернул портмоне и его лицо вытянулось от удивления.
– Эли, черт возьми, – рявкнул он. – Как ты угадала?
Эли немного помолчала… Молодую женщину больше интересовал очередной хитроумный узелок вязания, чем вопрос помощника. Ловкие пальцы Эли расправились с узелком за пару секунд.
– Предугадывать развитие событий – моя работа, Джон. Тот, кто не умеет этого делать, никогда не сможет построить план будущей игры.
Коле Никитин было холодно и неуютно. Кепка на мокром асфальте с двумя рублями мелочью навевала унылые мысли. Иногда Коля косился на темные окна гостиницы и мечтал об ордене. Когда рядом с ним вдруг остановились стройные женские ножки в изящных туфельках, Коля не поднимая головы гнусаво заголосил:
– Подайте Христа ради!.. Помираю, честное слово!