Передайте в Центр (сборник)
Шрифт:
– Скорее всего. А профессор Тимман, во-первых, уезжает в отпуск, а, во-вторых, он азартен в науке, как картежник во время фарта. Весь фокус в том, что он обязательно поторопиться нажать какую-нибудь кнопку.
– И тем докажет, что «Елка» – полная ерунда?
– Конечно. Поэтому, чем грубее «сыграет» Галя Голубева, тем лучше для нас. Нужно чтобы Тимман понял, что это был только фарс.
– Надежда умирает последней, Николай Александрович, – философски заметил Решетников. – Ну, не полные же идиоты там, в охране
Ганс Вейд со спокойным любопытством рассматривал возбужденное лицо своего помощника Отто Мюллера.
– Шеф, это просто невероятно! – Отто был на грани истерики. – Русская шпионка прошла всю охрану нашего института! Только совершенно случайно ее задержали возле сейфа профессора Тиммана. Она перепутала рубильники и вместо того, чтобы выключить сигнализацию, выключила свет в комнате охраны. Ребята еле-еле справились с этой отчаянной дамой. Она прокусила палец одному охраннику!
– Вы кричите так, словно русской шпионке удалось сбежать с документами, – заметил Вейд. – Теперь профессор Тимман вцепится в эту чертову тетрадку с «елкой» обеими руками и, возможно, будет спать с ней, а не с женой. Кстати, где русская шпионка?
В кабинет втолкнули молодую, красивую женщину в порванном платье. Один глаз русской шпионки украшал небольшой синяк. На ее руках были надеты тяжелые, похожие на древние оковы, наручники для особо опасных преступников.
Ганс Вейд поморщился и невольно вспомнил картину «Партизанка Таня на допросе…» увиденную им в Питерском Эрмитаже. Экскурсию, после окончания конференции «Разведчики – за мир во всем мире», возглавлял сам генерал Кошкин.
– Снимите немедленно! – раздраженно потребовал Ганс Вейд и показал на наручники.
С женщины сняли наручники и усадили в кресло. Двое рослых охранников замерли рядом. Некоторое время Ганс Вейд рассматривал пропуска и два паспорта без фотографий отобранные у русской шпионки при обыске.
– Галина Медведева, она же Анна Фрейд, – Ганс Вейд глубокомысленно хмыкнул. – Простите, а, сколько у вас еще имен: восемь, десять или двадцать?
– Это не ваше дело, – холодно заметила Галя.
Вейд кивнул.
– Кофе? – вежливо спросил он «гостью».
Галя молчала.
– Как хотите, – Ганс Вейд взял чашку и неторопливо отхлебнул. – Давайте перейдем сразу к делу… – Он вдруг вспомнил выразительные фигуры гестаповцев на русской картине и едва не поперхнулся кофе. – Вы – профессионал высшего класса… Ваша операция по проникновению в институт профессора Тиммана была проста и супергениальна. Но ни один гений не застрахован от мелких ошибок. Впрочем, вам все-таки повезло и вам не придется сидеть двадцать пять лет в тюрьме. Ваши коллеги только что взяли в Москве нашего лучшего агента. Уверен, что генерал Кошкин любезно, а главное очень быстро согласился на ваш обмен.
– Джоан Макенрой? – спросила
Вейд кивнул и улыбнулся Гале:
– Вы знаете даже это?.. Не удивлюсь, если вы работаете одним из заместителей генерала Кошкина. Кстати, надеюсь, вы не против вашего обмена?
Галя откинулась на спинку кресла и положила одну ножку на другую.
– Черт с вами! – сказала она – Кофе и сигарету!
Вейд взглянул на красивое и холодное женское лицо и вдруг невольно поймал себя на мысли, что все женщины-шпионки чем-то неуловимо похожи друг на друга…
У выхода из института профессора Тиммана Галю ждали четыре машины и взвод автоматчиков. У парней были хмурые и сосредоточенные лица, а пальцы лежали на курках автоматов.
Толстяк-майор из охраны тюрьмы Зенкоф, больше известной под названием «Das ehemalige Paradies» («Бывший рай») лично проверил Галины наручники, и, на всякий случай, второй парой приковал ее к себе.
– В общем, так, ребята, – обратился майор Шторф к солдатам. – До нашего «райского» уголка всего шестнадцать километров. И я очень надеюсь, что нам удастся доставить туда нашу «гостью».
В воздухе появились два тяжелых, военных вертолета. Майор приветливо помахал им рукой.
– Мы не одни, ребята, – закончил он свою речь, – и в случае чего нас прикроют.
Галю усадили в машину. Шторф снял фуражку и надел каску.
«Один черт их знает, этих русских, – подумал он и осторожно покосился на Галю. – Ведь то, что сделала эта девчонка, было бы не по силам и самому дьяволу. Даже охрана премьера и канцлера просто ничто по сравнению с тем, через что прошла эта русская в институте Тиммана».
Ганс Вейд допил свое кофе.
– Теперь нам предстоит решить еще один маленький вопрос, – сказал он Отто Мюллеру. – Что делать с Вольфгангом Эткиным?
Отто пожал плечами.
– А разве его можно оставить на прежней работе?
– Думаю, да.
– Но почему, шеф?!
– Милый Отто!.. – Вейд улыбнулся. – Ту крохотную «щелочку», через которую русской шпионке удалось подобраться к сейфу профессора Тиммана, не смог бы закрыть любой из нас. Кроме того, как я помню, Мари Гросс была принята на работу по рекомендации Фила Андерсена. Я не ошибаюсь?..
– Нет, – Отто кивнул. – Но Эткин все-таки должен был поинтересоваться, что за пропуска и печати лежат в столе его секретарши.
– А вы сами-то когда-нибудь проверяли свой стол? – улыбнулся Ганс Вейд. – Поэтому мы и оставим Вольфа Эткина в покое.
На столе зазвонил телефон. Ганс Вейд снял трубку.
– Майор Шторф, – коротко доложил ему твердый, мужественный голос.
– Очень хорошо, майор. Вы доставили нашу русскую красотку в тюрьму?
– Да, шеф.
– И в данный момент вы стоите в камере и держите ее за руку?